Здесь я должен объяснить немецким товарищам, почему я так долго защищал Пауля Леви на III конгрессе. Во-первых, потому, что я познакомился с Леви через Радека в Швейцарии в 1915 или 1916 году. Леви уже тогда был большевиком. А я не могу не питать известного недоверия к тем, кто пришел к большевизму лишь после его победы в России и ряда побед на международной арене. Но, разумеется, эта причина сравнительно неважная, ибо я все же знаю Пауля Леви лично весьма мало. Несравненно важнее была вторая причина, именно та, что Леви прав по существу во многом в своей критике мартовского выступления 1921 года в Германии (конечно, не в том, будто это выступление было «путчем»: это утверждение Пауля Леви есть вздор).
Правда, Леви сделал все возможное и много невозможного для того, чтобы ослабить и испортить свою
93
ПИСЬМО К НЕМЕЦКИМ КОММУНИСТАМ
критику, чтобы затруднить себе и другим понимание существа дела массой мелочей, в которых он явно неправ. Леви облек свою критику в недопустимую и вредную форму. Леви, проповедующий другим осторожную и обдуманную стратегию, сам наглупил хуже всякого мальчишки, пустившись в бой так преждевременно, так неподготовленно, так нелепо, так дико, что он наверняка проигрывал «бой» (и на долгие годы портил или затруднял себе работу), хотя этот «бой» можно и должно было выиграть. Леви поступил как «интеллигентский анархист» (если я не ошибаюсь, это называется по-немецки Edelanarchist), вместо того чтобы поступить как организованный член пролетарского Коммунистического Интернационала. Леви нарушил дисциплину.
Этим рядом невероятно глупых ошибок Леви затруднил сосредоточение внимания на существе дела. А существо дела, т. е. оценка и исправление многочисленных ошибок, допущенных Объединенной коммунистической партией Германии при мартовском выступлении 1921 года, имело и имеет громадную важность. Для разъяснения и исправления этих ошибок (которые кое-кем возводились в перл марксистской тактики), надо было стоять на правом крыле во время III конгресса Коммунистического Интернационала. Иначе линия Коммунистического Интернационала была бы неверна.
Я защищал и должен был защищать Леви, поскольку я видел перед собой таких противников его, которые попросту кричали о «меньшевизме» и «центризме», не желая видеть ошибок мартовского выступления и необходимости их разъяснить и исправить. Такие люди превращали революционный марксизм в карикатуру, борьбу с «центризмом» в смешной спорт. Такие люди грозили принести величайший вред всему делу, ибо «никто в мире не в состоянии скомпрометировать революционных марксистов, - если они сами себя не скомпрометируют».
Я говорил таким людям: допустим, что Леви стал меньшевиком. Мало зная его лично, я не стану упираться, если мне докажут это. Но пока это еще не дока-
94
В. И. ЛЕНИН
зано. Пока доказано только то, что он потерял голову. За это одно объявлять человека меньшевиком есть ребяческая глупость. Выработка опытных и влиятельнейших вождей партии - долгое, трудное дело. А без этого диктатура пролетариата, «единство воли» его останутся фразой. У нас в России выработка группы руководителей шла 15 лет (1903-1917), 15 лет борьбы с меньшевизмом, 15 лет преследований царизма, 15 лет, среди коих были годы первой революции (1905), великой и могучей революции. И все же у нас бывали печальные случаи «потери головы» даже превосходнейшими товарищами. Если западноевропейские товарищи воображают, что они застрахованы от подобных «печальных случаев», то это такое ребячество, с которым нельзя не бороться.
Леви должен был быть исключен за нарушение дисциплины. Тактика должна была быть определена на основе подробнейшего разъяснения и исправления ошибок мартовского выступления 1921 года. Если после этого Леви захочет вести себя по-старому, тогда он подтвердит правильность его исключения, тогда тем с большей силой, тем с большей убедительностью для колеблющихся или неуверенных рабочих будет доказана полнейшая правильность решений III конгресса о Пауле Леви.
И чем осторожнее подходил я на конгрессе к оценке ошибок Леви, тем с большей уверенностью могу я сказать теперь, что Леви поторопился подтвердить худшие предположения. Передо мной лежит № 6 его журнальчика «Наш Путь» (от 15. VII. 1921). Из редакционного заявления, которое напечатано во главе журнала, видно, что решения III конгресса Паулю Леви известны. Его ответ на них? Меньшевистские словечки о «великом отлучении» (grosser Bann), о «церковном праве» (kanonisches Recht), о том, что он будет «обсуждать» эти решения «с полной свободой» (in vollstandiger Freiheit). Какая уже тут свобода может быть полнее, если человек освобожден от звания члена партии и члена Коминтерна! А писать у него, Леви, будут, видите ли, члены партии анонимно!