— А что случилось у Низамова? — заинтересовался Сошкин, не знавший о попытке Яруллы перейти к бурению на воде.
— Да там заело… инструмент, — неохотно ответил Джабар, которому теперь жалко было отказываться от рискованной затеи Яруллы.
— Это полбеды! Достанете. Что же касается Исмагилова, так вы сами вынесли решение сделать его показательным участком. Новаторы, ну, и гордитесь…
— У нас новаторства и без того хоть отбавляй, а в Исмагилове только синяки да шишки себе набили! — грубовато перебил председателя Совнархоза Джабар Самедов. — Все ты, Сеня, — обрушился он на Тризну. — Зачем напрашивался? Могли бы такой участок организовать в другом нефтеуправлении.
Денис Щелгунов, взбудораженный чрезвычайным происшествием, осуждающе качнул головой, в характерных, резко вылепленных чертах его лица заиграла насмешка.
— Выходит: что полегче — сами освоим, а трудное соседу подбросим?
— Никогда мы не гнались за легкими лаврами! — хмуро возразил Тризна, вставая на сторону Самедова. — Но дьявольски трудно! Приходится, на зиму глядя, времянки устраивать в этих джунглях, а настанут холода — отложения парафина замучают: трубы-то поверху кладем!
— Не надо было соваться, — по-прежнему непримиримо напирал Самедов. — Мы знаем: ты, Сеня, вроде Груздева, за все новое хватаешься. Но учти, здесь ты нас на колени поставил: программу не выполнили. Буровики волнуются. Вышкомонтажная контора на дыбы встает. Крыли меня недавно — пух и перья летели! Мы у них уже пять вышек задержали на недобуренных скважинах в этом чертовом Исмагилове.
Самедов собирался еще что-то ввернуть, но неожиданно, будто поперхнувшись словом, умолк: подошли Дина Ивановна и Зарифа.
Распоряжения были даны, силы расставлены, и теперь руководители словно полководцы наблюдали с ближнего пригорка за ходом сражения. Маленькая среди рослых мужчин, Зарифа стояла молча, но именно ее присутствие удержало Самедова от очередной резкости.
— Все против меня оборачивается! — вырвалось у него с обидой.
Зарифа легким кивком головы позвала его, и он пошел за ней.
— Слушай! — по привычке обращаясь на «ты», заговорила она, отведя его от начальства. — Скажи на милость: почему это вы с Яруллой вдруг напились вчера до потери сознания?
— Я сознания никогда не теряю. А Ярулла с непривычки охмелел. У него огорчение: собственные сыновья обогнали в работе.
— Из-за этого Низамов не напьется!
Джабар криво улыбнулся.
— Тебе виднее! Впрочем, есть еще причина. — И он, то и дело поглядывая по сторонам, рассказал об Энже.
Зарифа растерялась: она знала, какую силу до сих пор имело в народе клятвенно данное слово о помолвке детей.
— Может, Ярулла просто боится, как бы Надежда, русская, не стала помыкать его сыном, татарином, — добавил Самедов, довольный произведенным впечатлением: пусть знает Зарифа, по какому самодуру сохнет до сих пор! — Мало ли что можно пообещать в горячую минуту! Не все обязательно выполнять.
— Если он начнет действовать сплеча, я на него управу найду! — пригрозила Зарифа.
— Обойдется. На днях я переведу Ахмадшу обратно в Исмагилово. Пусть для этих шайтанов из института пробурит скважины по контуру участка. Пусть поможет отцу дойти до забоя на чистой воде — не бросать же такое дело после первой неудачи! А тем временем он и Надя проверят, точно ли им друг без друга не житье. И Ярулла поостынет, привыкнет к мысли, что иначе нельзя.
— Привыкнет! Жди! Если он упрется на своем, его не переубедишь!
— Завтра в Камск двинемся, а сейчас к Низамову, — предложил Сошкин, когда фонтан удалось утихомирить и все свободно вздохнули. — Помните, как Ярулла впервые явился к нам в Черновцы? «Зачем, понимаешь, ликвидация, товарищ начальник?» — так похоже передразнил Иван Наумович, что старые друзья засмеялись.
— Может быть, лучше заглянем к нему, когда вы вернетесь из Камска? — неуверенно закинул удочку Джабар Самедов, все еще не решив, утаить неудачу Яруллы или рассказать о ней.
— Не сумели помочь мастеру, товарищи инженеры? — напрямик спросил Щелгунов, успевший на пленуме обкома выведать у Яруллы о его намерениях и сразу разгадавший нехитрую дипломатию Самедова.
— Давление же! — мрачно изрек Джабар.