«Если Дмитрий не заговорит об Ахмадше, значит, у Нади нет серьезного намерения выйти замуж», — загадал он.
И как раз в эту минуту Дронов сказал:
— Присмотрелся я к Ахмадше Низамову. Звезд с неба пока не хватает, но у него еще все впереди. Главное — честный, добрый и работу свою любит, на нефтяном поприще может далеко пойти. И чувствуется, что Наденька вряд ли станет устраивать ему экзамен по литературе. По-видимому, мы с матерью тоже должны вспомнить поговорку: только и свету, что в окошке.
«О чем он? — в смятении думал Груздев. — Разве Надя решила выйти за Ахмадшу? Но ведь Джабар Самедов говорил… Значит, наболтал Самедов!»
Груздев забылся только под утро, но спал недолго: так щемило на сердце; встал, по привычке быстро оделся. Квартира находилась на втором этаже нового корпуса, выстроенного на опушке соснового бора, и свежее дыхание леса заполняло комнату. За открытыми окнами могучие сосны в светлом сумраке. Луна — над бором, но теней не видно: наступал рассвет. Не завтракая, Груздев отправился на завод.
Автобусы еще не ходили, и в заселенных кварталах стояла тишина, которую нарушало лишь пение петухов. Гуси прошлепали по асфальту, на ходу подергали травку газона (новоселы упорно обзаводились живностью, и, чтобы дома не обрастали сарайчиками, в полуподвальных этажах устраивались кладовушки, а в глубине дворов — голубятни и птичники).
Улица-шоссе вела к заводу через бывшую деревню, уже поглощенную городом; только несколько хат держалось в сторонке, сумрачно глядя на многооконные здания.
— Вот, мол, жили тихонько, а вы тут явились с балконами, с газонами, фонтаны затеяли…
Некоторые жители, промышлявшие на реке и на своих огородиках, упорно не желали переходить в новые дома и воевали за право жить в черте города с собственным хозяйством: козами, коровами, свиньями. Но трухлявым избушкам пришел конец: появлялись экскаваторы, бульдозеры, и не успевала осесть пыль на месте порушенного жилья, как уже начинали рыть котлованы для больших фундаментов.
За бывшей околицей посеян для подкормки овес. Взглянув назад, Груздев заметил, что овсяное поле казалось голубовато-сизым, матовым, а когда пошел дальше, снова радостно заблестели перед ним ярко-зеленые перья злаков, просвеченные встающим солнцем.
«Так и человек светится от радости. Ну, а если на его долю, на мою к примеру, не хватило ее? Тогда как?»
Вблизи завода он остановился, полюбовался воздушными и величественными очертаниями цехов, зданием еще не законченной ТЭЦ, грандиозной панорамой строившегося химкомбината. Вот он, комплекс будущей нефтехимии, неотступная мечта Алексея Груздева!
«Тут весь смысл и радость моей жизни. Скучной ее не назовешь!»
Блеск стеклянных тепличных крыш напомнил Груздеву разговор с Дроновым о семье Пучковых, о Наде.
«Запросы у нее высокие? А разве она не достойна самого большого счастья? Вечной любви? Обязательно и только вечной?»
Взгрустнулось, и странно слилось это щемящее чувство грусти с видом покрытого росой сизого овсяного поля.
В свободное время Надя заглядывала на химкомбинат к отцу, наблюдала за сборкой оборудования, знакомилась с монтажниками-верхолазами, заходила к Анне Воиновой.
Воинова встречала девушку дружественно, рассказывала о своем сыне, десятикласснике Михае, весело выпытывала о сердечных делах. Погасив недокуренную папиросу (по раз и навсегда укоренившейся привычке не курить на заводской территории), она брала Надю под руку и тащила на пусковые объекты, хвалилась будущим производством этилового спирта с дальнейшей выработкой полиэтилена, бутиловым спиртом.
— Объем моего завода очень велик, — важно говорила Воинова. — Об этом можно судить по тому, что, используя в качестве сырья газ, мы сбережем стране до сорока миллионов пудов зерна ежегодно. Не всякая область сдает столько хлеба. Вот какие у нас планы, девочка! Только бы не подвели тылы химии — наши сырьевые базы. Это у нас, черт его знает почему, самое слабое звено в химической промышленности!
Надя слушала Анну с увлечением и в то же время старалась понять, чем еще, кроме работы, дышит эта миловидная, моложавая женщина.
Иногда они вместе делали налет на Дронова. Дмитрий Степанович просто бредил морозостойким изопреновым каучуком.
— Все каучуки получаются из полимеров: полимеризация — сегодня самая актуальная проблема, — заявлял он. — Сам процесс — сказка. Вопрос ставится уже о беспрерывном методе.
К Воиновой Дронов относился с уважением, дорожа ею как энергичным и опытным товарищем по работе.