— Еще не надоело вам драться с консерваторами?
«Вот он счастлив. Веселый. Энергичный, — подумала Надя. — Успехи в работе — глубоко личное дело для него. Теперь ему уксусная кислота потребовалась. Столько лишних хлопот!.. А не выполнит цех план по кислоте, и всех работников завода лишат премии».
Груздев, тоже заметивший рассеянную отчужденность любимой девушки и огорченный ею, повернулся к Полине.
— Есть за что драться: сырье для парашютного шелка, который имеет еще свойство пропускать ультрафиолетовые лучи. В рубашке из ацетатного шелка можно загорать.
— Вам это очень нужно? — с неожиданной придирчивостью спросила Надя. — Вы как будто не охотник загорать!
— Конечно, я могу обойтись без такой рубашки. Но вообще… — Преодолев недоумение и даже обиду, Груздев пояснил серьезно: — Мы отстали по химии. Теперь надо наращивать темпы и создавать свои, отечественные методы. Вон как по дизельному топливу вперед вырвались.
— Дизелька? — с капризной усмешечкой передразнила Надя.
— Дизелька, — совсем сбитый с толку, повторил Груздев свое любимое словечко и, подойдя к перилам, окинул взглядом установки, исходящие паром и дымом. — Не очень красиво, но зато тут будущие асфальтовые дороги. — Потом он, натянуто улыбаясь, обратился к молодым людям: — Что вы здесь прогуливаетесь, в таком угаре?
— Мы только на минуточку остановились, но засмотрелись: величественно! — Пучкова кивнула на дымящиеся черные озера.
— Да, пожалуй!..
— А кроме уксусной, что будет строиться нынче на заводе? — спросила Надя, по-женски проницательно угадавшая душевную сумятицу Груздева и польщенная силой своей власти над ним.
— Добьемся разрешения на промышленную установку по полипропилену.
Заметив, как Полина слушает Груздева с гордостью соратника, Надя устыдилась своей нервозной взбалмошности и, радуясь тому, что подружилась с этими людьми, спросила весело:
— Чем же мы еще можем удивить мир?
— Тем, что возьмем да и отправимся сейчас в клуб есть мороженое, — тоже сразу развеселился Груздев.
— В самом деле! — Наде не хотелось домой, где ее никто не ждал, и ей стало приятно, что он готов участвовать даже в таком маленьком развлечении. — Поехали есть мороженое!
В новом цехе каталитического реформинга, который называли еще цехом платформинга — потому что здесь шел процесс получения высокооктанового бензина на платиновом катализаторе, собирались поднимать колонну весом около двухсот тонн.
Груздев, окруженный приехавшими из Казани кинооператорами, ходил по площадке, знакомил их с инженерами, сварщиками, такелажниками.
Разговаривая с гостями, он в то же время озабоченно следил за подготовкой к трудной операции. Слишком свежа была в памяти авария, когда недавно при подъеме очередной колонны оборвался один из канатов-растяжек. При виде того, как колонна медленно, но неотвратимо начала валиться на работавшую полипропиленовую установку, у Груздева сердце захолонуло от испуга, мгновенно перешедшего в готовность к действию.
— До сих пор меня познабливает, — сказала ему Голохватова, глядя на блоки двух исполинских «стрел», поставленных для подъема. — Я этого черта — вашего бригадира Маховкина, — убила бы за его хваленую интуицию. Все стекла в грануляторной повышибало. Счастье, что удар пришелся на стальные фермы и колонну повело в сторону. Натворили бы дел!
Маховкин, хлопотавший со своими такелажниками возле лежавшей на земле уже собранной и оснащенной колонны, в открытые люки которой то влезали, то выбирались, как трудолюбивые муравьи, монтажники и механики, чутко откликнулся на ядовитую подковырку:
— Канат отказал, а я за заводской брак не ответчик.
— Нет, мы тут за все ответчики, — возразил Груздев, наблюдая, как специалисты из котлонадзора проверяют швы сварки переносными рентгеновскими аппаратами. — Каждую мелочь надо проверять!
Выйдя из здания ТЭЦ, Надя тоже направилась к цеху реформинга, куда шли свободные от вахты инженеры и рабочие и где кинооператоры готовились запечатлеть на пленку подъем колонны.
Теперь девушка была совершенно увлечена своей работой, но, постигая тайны химических процессов и сложность автоматики, с трудом разбиралась в том, что происходило в ее душе.
Восхищаясь достижениями техники, она с особенной остротой ощущала силу горьковских слов: «Человек — это звучит гордо». Но почему же до сих пор никто не раскрыл, что такое любовь гордого существа — человека, почему она так часто унижает его?