— Здравствуй! — крикнула она, волнуясь и открыто радуясь его растерянности.
Низамов не расслышал приветствия в грохоте буровой, сразу выбитый из колеи, молчком поднял нужную деталь и понес к ротору.
«Ох сумасбродная! Зачем приехала?!»
Однако овладевшее им смятение подсказало и ему, что он не зря боится Зарифы: совсем не желая этого, он думал о ней гораздо больше, чем о Наджии. Сознание своей беззащитности перед маленькой озорницей рассердило его. Он резко обернулся, готовый к отпору, однако Зарифы уже не было возле вышки: исчезла, словно растаяла.
— Уж не померещилось ли мне? — пробормотал Ярулла.
Вскоре на буровую заглянули Дронов и Семен Тризна.
— Слушай, Низамов, ты когда-нибудь видел автогенную сварку?
Самедов без церемонии оттеснил своего верхового от Дронова квадратным плечом.
— Где он ее видел? Я сумею: работал монтажником в Грозном.
— Я тоже желаю помогать. Пусть не видел, а вы покажите.
— Все тебя учить да учить! Поставь пол-литра — научу.
— Вот, понимаешь, вроде старый режим получается! — пожаловался Ярулла, все еще взвинченный неожиданной встречей с землячкой. — Мастер буровой — прямо красота, да! А ведет себя — даже совестно, как товарищи лекторы говорят, переживания прошлого.
— Но-но! — прикрикнул Джабар точно на лошадь, и, балуясь, больно ткнул Низамова под ребро оттопыренным большим пальцем.
— Ты полегче! Я, понимаешь, очень чувствительный…
Инженеры посмотрели на Яруллу — неуклюжего в брезентовой спецовке, натянутой поверх ватника, — и рассмеялись: казалось, ничем нельзя было пронять этакого здоровяка.
Остроглазая Зарифа заметила не только растерянность Яруллы, но и раздражение, с которым он отвернулся.
— Подумаешь, разозлился! Будто я к нему во двор въехала! — обиженно шептала она, поспешно уходя от буровой. — Какая жалость, что Наджия до сих пор киснет в Урмане, а то побежал бы прятаться за ее широкие юбки!
И все-таки радость встречи и невольное смущение любимого человека побеждали горькие чувства, оживляли глаза Зарифы ярким блеском.
Такой задорно-оживленной и предстала она в конторе перед Груздевым.
Недоверчиво глянул Алексей на залетную пташку с высоты своего громадного роста.
А она без суеты и поспешности достала и разложила перед ним на столе документы: комсомольский билет, удостоверение об окончании курсов, характеристики от организаций.
Груздев все внимательно следил за движением ее маленьких расторопных рук, мозоли на них особенно пришлись ему по душе.
«Вот лучшая характеристика для девочки, у которой такие сокрушительные глаза, — подумал он. — Телогрейка и грубые сапоги — прямо скажем, никудышный для красавиц наряд! — ничуть не умаляют у нее сознание собственного достоинства».
Однако (именно поэтому) Груздев пожалел юную трактористку и попытался охладить ее пыл:
— Условия работы у нас исключительно тяжелые, я уже не говорю — в зимнее время! И тракторы не первой молодости: всякая заваль старого выпуска нам достается. Еле успеваем ремонтировать, а обслуживать надо несколько буровых точек…
— Вы думаете, я не сумею? С текущим ремонтом справлюсь, а если что серьезное — поможете. Морозов не боюсь. Так что, не подведу…
— На словах ты бойкая…
— Постараюсь и на деле.
— Ну, гляди!
Зарифа спрятала комсомольский билет, остальные бумаги подвинула к директору буровой конторы, на всякий случай прижала с одного края пресс-папье, чтобы видно было и не разлетелись по столу, и, стуча большими, не по размеру, сапогами, пошла к выходу. Глядя ей вслед, Груздев весело покачал головой.
— Прелесть работничек!
Солнце тоже улыбалось Зарифе, весна так и дышала пьяной прелью травы, запахами влажной земли и талой воды, снежные сугробы сходили на нет и в тени.
С минуту молодая женщина стояла, словно завороженная теплом и светом, потом решительно направилась к транспортному цеху, где все было под открытым небом: и склад, и мастерская по ремонту, и конная база. Зарифа уже знала, что для перевозки тяжелого оборудования по бездорожью нефтяники нанимали в деревне целые табуны лошадей, представила гужевую упряжку, растянувшуюся на добрую сотню метров, бьющихся в постромках коней, и по-мальчишески свистнула.
— Нефыть бы поскорее нашли, тогда объекыт сразу техникой разбогатеет, а пока обойдемся. Сладим, товарищ Груздев! — сказала она, с трудом вытаскивая ноги из черной раскисшей земли.
Трактор ей достался и правда старый: обыкновенный, много поработавший «фордзон». Прежде чем выехать на нем в первый рейс, Зарифа проверила и вычистила все его изношенные детали. Наблюдая за тем, как озабоченно и энергично действовала она на своей рабочей площадке, второй тракторист конторы Здренко и конюх посмеивались: