Это письмо очень затянулось, и поэтому я вынужден лишь кратко прокомментировать совет О’Коннора чартистам о их позиции по отно¬шению к другим народам. Если я правильно его понял, позиция, кото¬рую он рекомендует занять, носит чисто своекорыстный характер. Если правильно, что «ни одному народу на земле нет дела до вас», то пеняйте сами на себя. Вы не совершили во имя своей собственной свободы ничего, что было бы достойно народа, тогда как, с другой стороны, ваши отцы были пособниками и послушными орудиями угнетателей Европы. Правда, сами вы выразили сожаление по поводу глупости своих отцов, но не вы¬сказали искренней симпатии в адрес тех, кто борется за свое освобожде¬ние от ига континентальных деспотов, которым Англия оказывает под¬держку золотом и войсками.
Если бы ваши отцы уделяли больше внимания внешней политике, им не пришлось бы ни проливать свою кровь, ни оставлять своим потом¬кам чудовищный груз преступлений, запятнав себя удушением свободы во Франции (а тем самым и в остальной Европе). Кроме того, имейте в виду, что ваши правители не последуют совету О’Коннора. Они либо сами вмешаются, чтобы подавить друзей свободы, либо заставят других
ПРОИЗВЕДЕНИЯ (1840—1894)
357
совершить интервенцию. Если они сами и не нанесут свободе смертель¬ного удара, то во всяком случае предадут ее, подобно Иуде, в руки вра¬гов. Если вы «откажетесь от рассмотрения вопросов внешней политики» (как этого требует г-н О’Коннор) и позволите вашим правителям в союзе с тиранами на континенте вновь заковать народы в старые цепи рабства, то народы континента по праву будут считать вас соучастниками преступ¬лений ваших правителей, а «проклятия, ненависть и гневное презрение» будут сопровождать имя «англичанин» по всему миру.
Было замечено, что тот, у кого сердце не стучит чаще и кровь не льется в жилах быстрее на полях Марафона, чем на обычном куске земли, не оба-гренном кровью свободных и смелых людей, тот человек не достоин за¬висти. Однако еще менее достоин зависти тот, кто с равнодушием отно¬сится к борьбе и страданиям своих современников, к страданиям и борьбе за свободу народов. Когда я вижу народ, который разрывает вековые цепи, в мощном порыве освобождается от чужеземной тирании угнета¬телей внутри страны и завоевывает духовную и физическую свободу по¬средством избавления от оков, в которых держали его попы и короли; когда я вижу, что такой народ, преданный своими руководителями, бро¬шенный на произвол судьбы своими прежними союзниками, тем не менее полон твердой решимости любой ценой отстаивать свою недавно завое¬ванную свободу, и когда я затем обращаю взор на свою родину, то я по¬лон удивления и краснею от стыда при виде апатии, эгоизма и рабского образа мыслей моих соотечественников, у которых не хватает ни муже¬ства, чтобы последовать примеру итальянцев, ни благородства, чтобы поспешить им на помощь или хотя бы обратиться к небу с мольбой об их победе.
Пусть г-н О’Коннор поощряет ваше пагубное равнодушие к «внеш¬неполитическим вопросам», — я хотел бы это равнодушие побороть. Уверяю вас, каждый удар, нанесенный свободе одного народа, имеет целью нанести удар и свободе всех других народов; что «угнетатель одного народа — это открытый враг всех народов», что люди всех стран — братья и «должны оказывать друг другу помощь и содействие как граж¬дане одного государства».