Я считаю, что вы ничего не выиграете, если будете проповедовать абсолютный отказ от насильственных действий. Этому никто не поверит, и ни одна партия ни в одной стране не заходит так далеко, чтобы отказаться от права противо¬стоять беззаконию с оружием в руках.
Мне приходится также принимать во внимание и то, что иностранцы — французы, англичане, швейцарцы, австрийцы, итальянцы и другие — тоже читают мои работы, и я решительно не могу так компрометировать себя в их глазах.
Итак, я принял ваши поправки, за исключением следую¬щего: 1) Гранка 9: в отношении масс теперь говорится: «они сами должны понимать, за что идет борьба». 2) Следующий абзац: вся фраза об атаках вычеркнута. Ваше предложение содержит фактическую неточность. Призывом к атаке фран¬цузы, итальянцы и другие пользуются ежедневно, только не всерьез. 3) Гранка 10: «Социал-демократический перево-poт, который е настоящий момент черпает жизненные еилы», вы хотите снять слова «в настоящий момент», то есть пре¬вратить временное в постоянное, относительное — в тактику, имеющую абсолютное значение. Этого я не сделаю, не могу сделать, не опозорив себя на вечные времена. Поэтому, что¬бы избежать противоречивого суждения, я говорю: «социал-ПИСЬМА (1842—1895)
491
демократический переворот, которому в. настоящий момент очень * идет на пользу как раз соблюдение законов».
Почему вы находите опасным в связи с вопросом о наруше-нии конституции указание на действия Бисмарка в 1866 г., для меня абсолютно непостижимо. Ведь это такой argumen¬tum ad hominem **, лучше которого не найдешь. Ну что же, делаю вам такое одолжение.
Но дальше я решительно не могу пойти. Я сделал все, что от меня зависело, чтобы избавить вас от неприятностей во время дебатов. Но вы бы лучше отстаивали ту позицию, что обязательство соблюдать законность является юридическим, а не моральным, как это великолепно показал вам Богуславский (фамилия которого пишется через обычное s) 262, и что дей¬ствие этого обязательства полностью прекращается, если власть имущие нарушают законы. Вы же — или, по крайней мере, некоторые из вас — проявили слабость и не оказали должного противодействия требованию противников признать соблюдение законности моральным обязательством, действительным при всех обстоятельствах; вместо того чтобы заявить им: вы обладаете властью, вы издаете законы; если мы их нару¬шаем, вы имеете возможность поступать с нами в соответствии с этими законами, и мы вынуждены это терпеть; но с этим покончено, впредь у нас нет никаких обязательств, у вас — никаких прав. Так поступили католики при майских законах 263, так поступили старолютеране в Мейсене и тот солдат-меяно-нит, о котором писали во всех газетах, и вы не вправе отсту¬пать от этой позиции. Законопроект о предотвращении госу¬дарственного переворота все равно провалится 264, такие вещи совершенно невозможно сформулировать и еще менее возможно провести в жизнь; коль скоро в руках этих людей реальная сила, они найдут способ заткнуть вам рот и разделаться с вами.
Но если вы хотите дать понять людям в правительстве, что мы только потому намерены ждать, что еще недостаточно сильны, чтобы самим помочь себе, и что армия еще не заражена достаточно основательно, — тогда, дорогие мои, зачем же вы ежедневно хвастаетесь в газетах гигантскими шагами и успе-хами партии? Ведь эти люди знают не хуже нас, что мы неудер-жимо идем к победе, что через несколько лет мы будем неодо-лимы, поэтому-то они и хотят уже сейчас разделаться с нами; но, к их сожалению, не знают, как. Тут наши речи ничего не мо-гут изменить, все это они знают не хуже нашего; и знают также,
* Слово «очень» отсутствует в опубликованном тексте «Введения» Энгельса. Ред.
** — чувствительный аргумент. Ред.
492
К.МАРКС И Ф.ЭНГЕЛЬС
что, когда власть будет в наших руках, мы используем ее не в их интересах, а в своих.
Итак, когда дело дойдет до общих дебатов в рейхстаге, подумайте немного о том, что вы отстаиваете право на сопротивление подобно тому, как сделал это против нас Богуслав¬ский, что вас слушают также и старые революционеры, фран¬цузы, итальянцы, испанцы, венгры, англичане и что снова может наступить время — кто знает, как скоро — когда при¬дется всерьез считаться с тем фактом, что некогда в Видене было вычеркнуто слово «законный» 265. Посмотрите на австрийцев, которые так прямо, как только можно, угрожают насилием, если избирательное право не будет в скором времени введено! Вспомните, как вы сами не считались с законностью во вре¬мена исключительного закона, который хотят нам навязать снова! Законность — до тех пор и поскольку она нас устраи-вает1 но никакой законности любой ценой, даже на словах!