504
ПРИЛОЖЕНИЯ
храмы и лавки? Я думаю, что время-крот скоро перестанет рыть под землей, — в Бреслау ведь уже снова засверкали зарницы 283. Только бы нам продержаться, пока наша ма¬лышка подрастет. Не правда ли, ты успокоишь меня, ты мой нежно любимый ангел, мой единственный, дорогой сердечный друг? Как близко мое сердце чувствовало твое 19 июня! * Как полно и радостно билось оно, устремляясь навстречу твоему!
Однако продолжу свой рассказ. В годовщину нашей свадьбы наша любимая малютка начала поправляться и сосать свежее здоровое молоко. Затем я совершила трудный шаг — ты знаешь какой. Я надела свое милое парижское платье, и лицо мое горело от страха и возбуждения. Когда я переступила порог, можно было слышать удары моего сердца. Я сразу все вспом¬нила. Дверь открыли, вышла Иетхен ***, она бросилась мне на шею, расцеловала и повела в комнату, где находились твоя мать **** и Софи. Обе сразу обняли меня, мать заговорила со мной на ты, а Софи потащила меня к себе на диван. Она ужасно истощена, выглядит так, что краше в гроб кладут, и вряд ли сможет поправиться. Но у Иетхен вид, пожалуй, еще хуже. Только твоя мать пышит здоровьем, можно сказать, сама радость, почти весела и возбуждена. Ах, как жутко ста¬новится от этой веселости. Все девушки были в равной мере сердечны, особенно Каролинхен. На следующее утро твоя мать была здесь уже в 9 часов, чтобы поглядеть на малютку. После обеда пришла Софи, а сегодня утром нашего ангелочка навестила Каролинхен. Можешь себе представить такую пере¬мену? Мне это очень приятно и маме тоже, но почему так вдруг? Что только не делает успех, а у нас ведь это скорее видимость успеха, о котором я твержу, применяя тонкую тактику.
Не правда ли, любопытные новости? Подумай только, как бежит время, а с ним меняются даже толстые свиньи; Шлейхер уже не политик и не социалист, а тоже болтает об орга¬низме труда и т. д. Тут уж становится совсем тошно, как гово¬рит Франкенталер. Хотя он и считает нашу компанию полу-сумасшедшей, однако думает, что тебе уже давно пора напасть на Бауэра.
Ах, Карл, делай скорее то, что ты задумал 284. И подай мне скорее признак жизни. Я здесь окружена нежнейшей мате-ринской любовью, мою малышку лелеют и опекают, весь Трир
Современное название: Вроцлав. Ред. * День свадьбы Карла Маркса и Женни Маркс. Ред. *** — Генриетта, сестра Маркса. Ред. **** — Генриетта Маркс. Ред.
ПРИЛОЖЕНИЯ
505
глазеет, таращит глаза, удивляется и ухаживает за мной, однако душой и сердцем я с тобой. Ах, если бы я могла хоть изредка видеть тебя, чтобы спросить, для чего это. Или про¬петь тебе: «Знаешь ли ты, когда наступит послезавтра?». Серд¬це мое, как хочется тебя поцеловать, ведь не всегда доста¬точно холодной закуски, не так ли, любимый? Почитай все же «Trier’sche Zeitung», она теперь неплохая. Ну а как дела у тебя? Уже неделя, как я вдали от тебя. Без кормилицы даже здесь, при самом доброкачественном молоке, нашу малышку не удалось бы выходить. Ее животик совершенно расстроился. Но сегодня Шлейхер заверил меня, что она теперь спасена. О, если бы у бедной мамы не было столько тревог, особенно за Эдгара, который использует все крупные явления совре¬менности, все беды общества лишь для того, чтобы прикрыть и приукрасить свое собственное ничтожество. Снова наступают каникулы, и опять ничего не выйдет из экзамена, хотя он и закончил свою работу. Это непростительно. Мать должна себе во всем отказывать, а он в Кёльне, как он сам пишет, развлекается, посещая все оперы. О своей сестренке, своей Женнихен, он говорит с величайшей нежностью, а я не могу быть нежной с таким пустомелей.
Родной мой, меня часто тревожит наше будущее, как ближайшее, так и более далекое, и я думаю, что буду наказана за проявленное мной здесь высокомерие и гордость. Если ты можешь, успокой меня в этом отношении. Здесь так много говорят о постоянном доходе. Я же в ответ демонстрирую свои розовые щеки, белоснежную кожу, бархатную мантилью, шляпу с пером и модную прическу. Это лучший и убедитель¬нейший аргумент, и если я за это буду бита, никто этого не уви¬дит. Малышка так ослепительно бела, нежна и изящна, что вызывает всеобщее удивление. Шлейхер очень заботлив и мил с ребенком. Сегодня он совсем не хотел уходить, но затем пришел Гроза божья, потом Реверхон, потом Леманн, Поппе и так один за другим. Вчера был также Лаубфрощ со своей пергаментной супругой. Я ее не видела. Только что заходили и твои. Софи была разодета. Но как она плохо выглядит!!!
Передай привет Зибенкезу и Гейне, когда увидишь их. Не правда ли, я ведь скоро получу весточку? Хватит ли у тебя смелости спеть почтальона из Лонжюмо *?