Прозы еще не трогал, но чувствую, что и с прозой дело пойдет.
Кавказ мне был всегда неприятен, а в Крыму я никогда не бывал. Это — совсем, совсем другой климат. И по дыханию, по самочувствию, и по легкости входа в работу, при уверенности в ее разгаре при отличном настроении. Голова не кажется тяжелой ни одного часа.
Не могу без омерзения вспомнить Сухумской бухты, где плавают трупы мертвых кошек, и кажется, волны выносят на берег какую-нибудь дрянь.
Здесь кошек много, лежат в кустах, ходят неспешно, чистенькие, опрятные, как всё татарское, всё мусульманское.
Загорал в Сухуми я хорошо, но как-то неприятно, как бы насильно. А здесь я загораю в брызгах пены соленой. Купаюсь с утра, пока вода еще теплая. Вчера был штиль полный, и я подальше плавал.
Коктебель — это маленькая бухта. В ней нет чувства океана — этой дерьмовой вечности. Море — здесь не такой уж большой хозяин, как в какой-нибудь бухте Провидения, да и не в Сухуми тоже. Если море и стучит всё же ежедневно в Коктебеле в полукруглую бухту берега, ревет затем, чтобы человек не забывал, что, кроме Коктебеля, есть и другие места, более худшие.
Море здесь — многоцветно и совсем не похоже на мрачное, серое, угрюмое море Охотска и на серо-синий сухумский берег.
Здесь море — светло-зеленое, белое, черное, синее, красное, желтое, темно-зеленое. Всё это переливается друг в друга на твоих глазах.
Галька на пляже тоже пестра и многоцветна.
Здесь есть галерея Волошина, но я пойду туда в самый последний день, чтобы не портить собственного взгляда. Здесь много экскурсий — в Бахчисарай, в Судак, в Новый Свет, в Севастополь, в Феодосию. Мысленно начертил все свои крымские дороги.
Питание здесь прекрасное, четырехразовое, правда это — кузница здоровья скоростным методом, находиться в столовой сверх положенных часов — даже минут — не дают.
Этот метод в кузнице здоровья я охотно одобряю и следую всем правилам. Глотать я еще не устал.
Оказалось, что важно быть членом Союза писателей — в этих Литфондовских путевках много градаций, но я иду по высшей форме, как элита этого дома творчества, и поэтому поселен в огромной комнате метров 20, да еще с такой же террасой, с шезлонгом, с креслами пластиковыми. В комнате письменный стол, диван, кровать, тумбочки. Всё с электрической подводкой. Мебель не модная, но добротного славянского стиля. Дом — одноэтажный, так что у меня целое крыло. Важная новинка этого дома — отдельная уборная — новенький умывальник, только что пристроен к дому.
Правда, кран течет, но он ведь течет и в Чертанове. Тишина тут идеальная. Дом наш в десяти шагах от моря, от пляжа, от столовой.
Температура +20, воды +20 — так что я догнал лето. Мне очень плохо досталась дорога в купейном вагоне. Место по ходу поезда было перечеркнуто моими соседями, которые пьянствовали целый день, пока, упившись, не свалились на койки. Какой-то феодосийский шеф в заграничном костюме, а при нем его секретарь — анекдотчик, попроще и победнее.
На приглашение присоединиться к компании пришлось вспомнить Бакунина.
Зато в Феодосии не пришлось долго ждать, через 20 минут я был уже в Доме творчества. Возможность здесь обеспечивается самой администрацией, и таких, как я, без обратных билетов много. Шлю привет, с уважением. В. Шаламов.
Ирина Павловна!
В Коктебеле 26 октября 1974 года было 23 градуса тепла и безоблачное феодосийское небо. Вчера я ездил с экскурсией в Феодосию. Экскурсия тоже скоростная, как и здешний лечебный, или по-украински — ликувальный метод. Питание здесь тоже скоростное, и хотя пускают только во фраках и при галстуке за «ликувальные» столы — четыре раза в день по часу, и гонят назад всякого, кто опоздал.
С экскурсией (по числу мест в автобусе на тридцать шесть человек) были направленные, вернее, принятые на вокзал в Феодосию из рук шофера.
Экскурсовод спортивного типа, а так как в нашем автобусе трое безногих, два хромых, один безрукий, пять глухих, — все не могли успеть за бодрой скачкой экскурсовода.
Выехав в 9.30 из Коктебеля, группа «на всё про всё» в Феодосии успевает вернуться в Коктебель в 1.30 — к началу ликувального обеда.
Феодосия здесь, конечно, самая популярная, а вообще на базе Литфонда этого же Коктебельского берут заказы (и выполняют) по всему Крыму — и Керчь, и Судак, и Новый Свет, и Севастополь, и Южный берег — пароходно-пешие маршруты.
Час, проведенный в Коктебеле, стоит, наверное, года любого другого места.
Экскурсовод, естественно, скороговоркой работает на Айвазовского — кроме истории самого города. Предлагает он музей Грина (тем же скоростным способом), но я не пошел. Экскурсовод предложил или этот музей, или час полной творческой свободы своим клиентам. Все выбрали свободу, т. е. пошли на рынок, а я — в книжный магазин. Книгами Коктебель торгует довольно бойко, а на 24 октября было продано 5 книг «Д. П.» — 1974 г., что, кстати, большая продажа для такой книготорговой точки в Планерном.