Пиши, дружески жму руку.
Вениамин
P. S. Плохо пишу, просто спешу, т. к. пишу на работе, в часы «труда».
Вен.
Магадан, 15/V-56 г.
Добрый день, дружище Варлам!
Искренний привет тебе и наилучшие пожелания. Отвечаю на твое письмо с большим опозданием, все думал, что сам лично приеду к тебе, но, оказывается, не всякие ласточки делают весну.
Это же возмутительно, когда после публичного разоблачения деятельности гуталинщика — приходится писать, обивать пороги и ждать реабилитации. Спрашивается, где же смысл? Тем более что всем сейчас ясно, что за «дела» фабриковались, а особенно то, что пеклось на кухне Особого Совещания. Слыхал ли ты лично раздел доклада Хрущева о культе личности, мне кажется, ты тоже имеешь право и шанс быть реабилитированным.
Сейчас здесь в Магадане работает комиссия по освобождению из лагерей з<аключенных> по 58 статьям. Освобождают тысячами. Так примерно из 25 вызванных на комиссию — освобождают 24 чел.
Ну ладно, что будет, то будет. Сейчас о наших магаданских делах и людях. Жизнь в Магадане становится хуже. Настоящая безработица для людей конторского труда. Много безработных офицеров — сотни. А люди все приезжают и приезжают в надежде на «длинные рубли». С продовольствием и промтоварами сейчас плохо до подвоза с материка. Федор Ефимович работает по-старому, очень занят, я изредка встречаюсь с ним. Живет он у Елены Георгиевны, у нее умер муж, и она сдала им комнату. Аркад<ий> Зах<арович> и Елена все в Ягодном, Аркадий, кажется, сокращен, мне говорили, что он живет очень неважно и рисует и малюет, но ничего постоянного нет. Я работаю в рыбтресте снабженцем, хорошего тоже мало. Месяца четыре был безработный. Гарлейс полностью реабилитирован, переехал в Москву. Горелик тоже реабилитирован. Яроцкому и Лесняку дал твой адрес. Гарлейсу тоже дал, но он вряд ли напишет, т. к. стал настоящим бизнесменом. Работает зубным техником и, видимо, цель жизни поставил — накопление. Да на фронте искусства какое-то топтание на месте. Я тоже читаю и выписываю ряд газет и журналов, и мне видна немощность, импотентность нашей литературы, а о театре и кино и говорить нечего. Видно, все-таки от линии гуталинщика отойти никак не смогут. Ведь даже жалкая «Оттепель» Эренбурга встречена чуть ли не как «покушение на устои», о чем же и кто отважится писать, а еще больше — кто издаст?? Не знаю, может, я и не прав, но лет через 4–6 будут все-таки большие какие-то сдвиги. Я не знаю, как на Магадане, но здесь только разговоры о деньгах, накоплениях, дачах, как одеться, вот и вся «духовная» жизнь, да забыл: еще выпить и пожрать, а особенно на чужой счет. Берет удивление за молодежь, с чем мы можем выступить, в моральном отношении, против Запада?
Я завидую тебе, что ты хоть изредка приобщаешься к большой культуре, был на выставке Дрезденской галереи, скульптора Эрьзи, видимо, и на выставках китайского и индийского искусства. Предложи хотя бы болванам из Министерства кинематографии снимать подобные фильмы и рассылать по СССР. Веришь ли, когда у нас идет хроникальный фильм, например по Индонезии, то тысячи желающих. Почему-то прекратили снимать фильмы-спектакли, а фильма-оперы даже, по-моему, не было совершенно. Неужели никто в Москве не понимает, что, кроме живущих в Москве и Ленинграде, есть еще сотня миллионов людей, которые не только хотят, но и имеют право кое-что видеть и знать.
Напиши, что нового на книжном фронте, как сейчас, много ли приезжает реабилитированных, как материальное положение.
Повторяю — нового здесь нет ничего. Люди заняты своими узкими семейными делами, Королева родила двойню, Когут вышла замуж, Максимова тоже замужем. Встречаю их редко, но всегда с желанием поговорим, когда встретимся.
Привет тебе от знакомых, жму руку, пиши письмо. Адрес мой старый.
Жму руку, Вениамин.
Магадан, 25/VII-56 г.
Добрый день, Варлам!
Посылаю тебе вырезки из нашей газеты об «литературном оживлении» в нашем крае и о появлении на литературном горизонте «литераторов» с подмоченной политической репутацией.
Варлам! Тебе нужно не упустить момент и «спаренно» с каким-нибудь имеющим имя писателем, а с твоим знанием кое-каких учреждений ведомства «Берии» дать большой интересный и своевременно нужный роман. Если, скажем, сейчас еще литературный показ героя, жертвы культа личности, не решаются выпустить, то надо полагать, что через ½ года — год показ их будет в большом количестве, но с меньшим знанием, чем сделали бы лица, на своей спине испытавшие «перегибы».