Вот уж несколько недель мы в разлуке и может быть на очень долгое время, потому что я не вижу ничего достаточно утешительного в будущем, а между тем я все тот же, вопреки лукавым предположениям кое-каких лиц, имени которых не скажу. — И, наконец, вы можете себе представить, я был на седьмом небе при встрече с Натальей Алексеевной, потому что она явилась из наших мест; ибо Москва есть и всегда будет моя родина, — Я в ней родился, в ней много страдал, в ней был чрезмерно счастлив. Лучше бы этих трех вещей не было… но что делать!
Аннета сообщила мне, что знаменитую голову на стене не стерли! — Жалкое честолюбие! Это меня обрадовало… и еще как! Вот — смешная страсть везде оставлять следы своего пребывания! Стоит ли мысль человека, как бы значительна она ни была, того, чтобы ее повторяли в чем-нибудь вещественном с той только целью, чтобы она стала понятной душе других? Повидимому, люди не рождены для того, чтобы думать, потому что сильная и свободная мысль у них такая редкость!
Я поставил себе целью погрести вас под грудой своих писем и стихов; это не очень дружественно и даже не человеколюбиво, но каждый должен следовать своему предназначению.
Вот еще стихи, которые я написал на берегу моря:
Белеет парус одинокий…Прощайте же, прощайте! Я не совсем здоров. Счастливый сон, божественный сон испортил мне весь день… Не могу ни говорить, ни читать, ни писать. — Удивительная вещь — сны! — изнанка жизни, которая подчас приятнее действительности! Я ведь не разделяю мнения тех, кто говорит, будто жизнь только сон; я очень сильно чувствую ее реальность, ее завлекающую пустоту! Я никогда не сумею отрешиться от нее в такой степени, чтобы добровольно презирать ее; потому что жизнь моя это я сам, говорящий вам и тот, который через мгновение может превратиться в ничто, в одно имя, т. е. — опять-таки в ничто. — Бог знает, будет ли существовать мое «я» после смерти. Ужасно думать, что может настать день, когда я не буду в состоянии сказать: «я»! — Если это так, то мир — только комок грязи.
Прощайте, не забудьте напомнить обо мне своему брату и сестрам, кузина же, я полагаю, еще не возвратилась.
Скажите, дорогая мисс Мери, вернул ли вам господин мой кузен Евреинов мои письма и как вы его нашли? в этом вопросе я вас избираю своим термометром. Прощайте.
Преданный вам Лерма.
P. S. Я очень хотел бы задать вам один вопрос, но перо отказывается его написать. Если угадываете, хорошо, я буду рад, если же нет, то значит, если бы я даже задал этот вопрос, вы бы не сумели на него ответить.
Этот вопрос такого рода, о котором вы быть может даже не догадываетесь!
Стр. 416, строка 26. Слова «Voilà plusieures semaines déjà que nous sommes separés» («Вот уже несколько недель мы в разлуке») дают возможность определить, что это письмо относится к 1832 году. Кроме того, стихотворение «Парус», включенное в текст письма, известно нам по автографу так называемой «Казанской тетради» 1832 года (см. настоящее издание, т. II, стр. 62 и 323).
Стр. 416, строка 31. Наталья Алексеевна — Столыпина (1786–1851), сестра Е. А. Арсеньевой, бывшая замужем за дальним родственником и однофамильцем Григорием Даниловичем Столыпиным, пензенским предводителем дворянства (умер до 1831 года).
Стр. 417, строка 3. Annette — Анна Григорьевна Столыпина (1815–1892), дочь Н. А. и Г. Д. Столыпиных, с 1834 года замужем за А. И. Философовым. О ней см. статью А. Н. Михайловой «Лермонтов и его родня по документам архива А. И. Философова» («Лит. наследство», т. 45–46. 1948, стр. 661–690).
Стр. 417, строка 3–4. «…la célèbre tête sur la muraille» («…знаменитая голова на стене») — поясной портрет воображаемого предка испанского герцога Lerma, написанный Лермонтовым на стене в доме Лопухиных на углу Поварской улицы и Молчановки в Москве в 1830 или 1831 годах. Позднее Лермонтов по памяти восстановил этот портрет. Воспроизведение его — в Соч. изд. Академической библиотеки (т. 5, 1913, стр. 224–225). Об этом же писал Лермонтову А. А. Лопухин (см. настоящий том, стр. 467, строки 4–5).
Стр. 418, строка 10. «…ma cousine» («…моя кузина») — А. М. Верещагина (о ней см. примечание к письму № 12, настоящий том, стр. 711).
Стр. 418, строки 12–13. «…mon cousin Evreïnoff» («…мой кузен Евреинов») — о нем см. настоящий том, стр. 702, примеч. к письму № 8.
Стр. 418, строка 17. «J'aurais bien voulu vous faire une petite question» («Я очень хотел бы задать вам один вопрос») — намек на то, что Лермонтову хотелось бы получить какое-либо известие о В. А. Лопухиной. Не получив ответа на этот осторожный вопрос, Лермонтов в не дошедшем до нас письме от 3 октября, очевидно, напомнил о нем еще раз, судя по ответному письму Лопухиной от 12 октября 1832 года (см. настоящий том, стр. 463).
(обратно) 11. М. А. Лопухиной (стр. 418)