Страдание было на его лице, когда, оттопырив ухо, подходил, не стесняясь, к трибуне, где председательствовал какой-нибудь мальчишка, и напряженно слушал, слушал, слушал.
Томский понимал, что речь идет о жизни и смерти. Устав от напряжения бесполезного, Томский перестал слушать и сел за стол президиума на край стола и обхватил голову руками.
И когда очередной оратор кончил говорить — нагнулся к председателю и сказал, как-то заискивая, как-то беспомощно улыбаясь:
— Проработали Михаила Павловича, братцы?
— Проработали, — сухо ответил председатель.
И Томский встал и вышел на трибуну, отмахиваясь от вспышек фотокорреспондентов, треска киноаппарата и, забыв и презрев глухоту, говорил, говорил, говорил. К 1937 году Томский оглох вовсе. После одного собрания, где ему писали записки, а он «отвечал», Томский приехал на дачу, велел своей старушке жене поставить самовар — сказал, что будет пить чай в саду. Когда старушка жена прибежала на выстрел, Томский был уже мертв.
Чистый переулок
В Чистом переулке жил Николай Константинович Муравьёв. Что это за имя? Никто, кроме стариков, да еще стариков-интеллигентов, не знает Николая Константиновича Муравьева. Есть Муравьев-вешатель, в честь которого Некрасов слагал оды, есть Муравьев-декабрист, есть Муравьев-Амурский. Тех знают. Имя Николая Константиновича Муравьева забыто потому, что свержение самодержавия, Февральскую революцию, знают у нас плохо. У нас знают Щёголева — редактора издания «Падение царского режима», помнят, что Александр Блок участвовал в редактуре стенограмм допросов царских министров. Эти допросы чинила особая комиссия Временного правительства. Председателем этой комиссии был известный политический защитник начала столетия Николай Константинович Муравьёв. В политических процессах царского времени проблистало немало имен: Карабчевский, Плевако, Спасович, Андреевский.
Эти ораторы произносили речи, речи входили в золотой фонд русского права. Но политический процесс не состоит только из речей. Речам предшествует кропотливая, требующая огромного нервного напряжения, мобилизации духовных и физических сил работа защитника на следствии, допрос свидетелей, изучение дела, все юридические качества процесса. Так накопляется крупица за крупицей тот материал, который дает возможность юридической победы, триумфа Карабчевского и Плевако. Ведущий процесс адвокат — действительный организатор победы — остается в тени. Но среди защитников знают истинную цену, истинный вклад каждого из нескольких адвокатов, берущих на себя защиту в политических процессах. Это гамбургский счет мира юристов. И по этому счету имя Муравьёва котировалось очень высоко. Никто лучше его, мастера перекрестных допросов, не умел запутать свидетеля обвинения, никто не умел лучше навести обвиняемого на спасительный ответ.
Много жизней спас Николай Константинович своим умением вести перекрестные допросы. В пятом году защищал рабочих, которые убили директора фабрики. Дело почти бесспорное, прокурор действовал энергично, умело отметая все доводы защиты. Был и свидетель обвинения, видевший убийство своими глазами. Был суд присяжных, и все дело висело на тонкой-тонкой ниточке. Этой ниточкой была секретная служба свидетеля в охранном отделении. Свидетель закончил свои обличающие показания.
Председатель суда. У обвинения есть вопросы к свидетелю?
Прокурор. Нет.
Председатель суда. У защиты?
Муравьёв. У меня есть вопрос. Скажите, свидетель, чем вы занимаетесь?
Свидетель молчит. Прокурор негодующе машет руками.
Председатель суда обращается к свидетелю.
— Свидетель, вы можете на этот вопрос не отвечать.
Свидетель. Позвольте мне на этот вопрос не отвечать.
Муравьёв. У меня есть еще вопрос к свидетелю. Скажите, свидетель, отчего вы не хотите отвечать на первый вопрос? Может быть, вам стыдно того, чем вы занимаетесь?
Движение, шум в зале. Председатель звонит в колокольчик и сердито говорит свидетелю:
— Можете на этот вопрос не отвечать.
Свидетель. Позвольте мне на этот вопрос не отвечать.
Муравьёв. Больше у меня вопросов нет.
Показания столь скомпрометированного свидетеля не принимаются присяжными в совещательной комнате, и обвиняемых оправдывают единогласно!