И нету проезда из желтого царства,
Из странного шороха листьев — туда,
Где все еще правит судьба и знахарство,
Колдуя над прорубью синего льда.
* * *
Хрустальные, холодные
Урочища бесплодные,
Безвыходные льды,
Где людям среди лиственниц
Не нужен поиск истины,
А поиски еды.
Где мимо голых лиственниц
Молиться Богу истово
Безбожники идут,
Больные, бестолковые
С лопатами совковыми
Шеренгами встают,
Рядясь в плащи немаркие,
С немецкими овчарками
Гуляют пастухи,
Кружится заметь вьюжная,
И кажутся ненужными
Стихи.
* * *
Затерянный в зеленом море,
Обняв сосновый ствол стою,
Как мачту корабля, который
Причалит, может быть, в раю.
И хвои шум, как шум прибоя,
И штормы прячутся в лесу,
И я земли моей с собою
На небеса не унесу...
* * *
Мы родине служим — по-своему каждый,
И долг этот наш так похож иногда
На странное чувство арктической жажды,
На сухость во рту среди снега и льда.
1955
* * *
Я четко усвоил, где «А» и «Б»,
И русской грамматикой скован.
Мне часто бывало не по себе
От робкой улыбки Рубцова.
За тот поразительный тотемский рай,
Отпущенный роком поэту,
За тот не вполне поэтический край,
В каком расположена Лета.
Поэты, купаясь в горниле столиц,
Испытываются без меры.
И нету предела — глубин и границ,
И нету химерней химеры.
* * *
Косноязычие богов —
Неясность таинства для смертных.
И ты, поэт, и ты — таков:
Открытое тебе — несметно.
И не вмещается в тюрьму,
Где снова жесткая решетка,
И ты отыскиваешь тщетно
Равновеликое ему.
* * *
Отощавшая скотина,
Блудословя и резвясь,
Опускается в долину,
Переплескивая грязь.
Небеса вгоняя в краску,
Обнажается земля,
Воскрешенные на Пасху,
Поднимаются поля.
Полусонная телега
Заскрипела, наконец.
Недососанного снега
На опушке леденец.
* * *
Как мало струн! И как невелика
Земная часть рояля или скрипки,
Но это то, что нас ведет века,
Что учит нас и гневу и улыбке.
Ведь сердце бесконечно, как клавир,
Тот самый строй, куда сумел вместиться
И прошлого и будущего мир,
Трепещущий, как пойманная птица.
И связь искусства с миром так тонка,
Тонка, и все же так неоспорима.
Прикосновенье легче мотылька,
И удаленье торопливей дыма.
Лечебный метод
Мой метод подсказан тайгою,
Написан тайгою глухою
Фармакологический свод.
Земная лесная малина
Заменит кусок аспирина
И тело мое разожжет.
Над раной колдую любою,
Колдую с пучком зверобоя
В умелых, надежных руках.
Как лучшее средство от страха —
С медведя сдираю рубаху,
И тем изгоняется страх.
А если особенно жарко,
Хлебая брусничной заварки,
Отлично сбивающей жар.
Гоню ревматизма ломоты,
Тружусь до целебного пота
И банный приветствую пар.
Я знаю попытки Галена
Бежать из таежного плена
В науку больших городов,
Я этим попыткам не верю,
Храню свои тайные двери
И тайны звериных следов,
Земных и зеленых растений
Их зимние темные тени
Храню, берегу без труда.
Учил синантропа приемы,
Как надо лечить переломы,
Как каплет живая вода.
Обучен глухою тайгою,
Шагаю московской тропою.
Кошу на московском лугу.
Последний стакан допиваю
Таежного горького чаю,
Таежную честь берегу.
Заметки об охране природы
Я читаю газеты —
Образованный лось.
Вести с целого света
Мне свести привелось.
Чуть не каждое утро
Изучаю прогноз:
Как дела лесотундры
Биогеоциноз?