«А может, «Ксивп» — это на самом деле и не «Квипс», а что-нибудь еще?» — ни с того ни с сего проплыла в мозгу случайная мысль.
И внезапно созрело твердое и бесповоротное решение. Хватит, надо со всем этим кончать!
— Виноват, — сказал он и, словно пловец в водовороте, с трудом стал пробираться к дверям через веселую, оживленную толпу.
Хватит, надо с этим кончать.
Его прибило к Элен.
— Я ухожу, — сказал он, но она лишь скользнула по нему взглядом. Верно, не слыхала.
— И все-таки, мистер Килькингшпрот, вы не можете не признать, что и для ортодоксальности есть предел, — говорила она.
Киппс очутился в завешенном портьерой проходе, навстречу шла Энн с подносом, уставленным маленькими сахарницами.
Ему захотелось сказать ей хоть что-то.
— Ну и народец! — сказал он и прибавил таинственно: — Я помолвлен вон с той. — Он ткнул пальцем в ту сторону, где колыхалась новая шляпка Элен, и почувствовал, что наступил на юбку.
Глаза у Энн стали растерянные, она посмотрела и прошла мимо, подгоняемая неодолимой силой.
Почему они не могут поговорить друг с другом?
Он очутился в какой-то маленькой комнатке, а потом — в холле, у лестницы. Тут послышался шелест платья — его настигла какая-то особа, должно быть, хозяйка дома.
— Надеюсь, вы еще не уходите, мистер Киппс? — сказала она.
— Мне нужно, — ответил он. — Надо.
— Но помилуйте, мистер Киппс!
— Мне нужно, — сказал он. — Я что-то захворал.
— Но ведь еще и разгадывать не начинали! И чаю вы не пили!
Откуда-то возникла Энн и остановилась у него за спиной.
— Мне надо идти, — сказал Киппс.
Если он тут начнет с ней препираться, Элен, пожалуй, хватится его.
— Что ж, конечно, раз вам непременно нужно…
— Я тут забыл про одно дело, — сказал Киппс, начиная сожалеть о содеянном. — Мне правда нужно.
Миссис Боттинг с видом оскорбленного достоинства отступила, а Энн, вся красная, но как будто совсем спокойная (бог весть, что скрывалось под этим спокойствием!), пошла отворять дверь.
— Мне очень неприятно, — сказал Киппс. — Очень неприятно, — повторил он то ли ей, то ли хозяйке дома, и все та же могучая сила общественных условностей пронесла его мимо, точно бурный поток утопающего, и выбросила на Аппер-Сандгейт-роуд. На крыльце он обернулся было, но дверь со стуком захлопнулась…
Терзаемый стыдом, растерянный, шел он по набережной, и перед глазами его стояло огорченное и удивленное лицо миссис Боттинг…
Прохожие оглядывались на него, и по этим взглядам, несмотря на захлестнувшую его сумятицу мыслей и чувств, он наконец сообразил: что-то неладно.
Оказалось, к лацкану его сюртука все еще приколот листок с буквами «Ксивп».
— Тьфу, пропасть! — И Киппс с яростью сорвал эту гадость. Миг — и клочки этикетки, выполнившей свое предназначение, разлетелись по набережной, подхваченные ветром.
Собираясь на обед к миссис Уэйс, Киппс оделся за полчаса до выхода и теперь сидел и ждал, когда за ним зайдет Филин. Руководство «Как вести себя в обществе» было отложено в сторону. Он читал изысканную прозу аристократа, дошел на странице девяносто шестой до строк:
«Принятие приглашения накладывает на принявшего обязательство, отказ или уклонение от коего могут быть оправданы лишь болезнью, семейной утратой или иной, не менее серьезной причиной»… — и погрузился а мрачное раздумье.