Но наскучила мне радость переменчивых лучей,
Я зову иную сладость, – слитность верную ночей.
Темнота ночная пала, скрылась бледная луна,
И под сенью покрывала ты опять со мной одна.
Ты оставила одежды у порога моего.
Исполнение надежды – радость тела твоего.
Предо мною ты нагая, как в творящий первый час.
Содрогаясь и вздыхая, ты нагая. Свет погас.
Ласки пламенные чую, вся в огне жестоком кровь.
Весть приемлю роковую: «Ты один со мною вновь».
«Подымаю бессонные взоры…»
Подымаю бессонные взоры,
И луну в небеса вывожу,
В небесах зажигаю узоры
И звездами из них ворожу,
Насылаю безмолвные страхи
На раздолье лесов и полей,
И бужу беспокойные взмахи
Окрылённой угрозы моей.
Окружипся я быстрыми снами,
Позабылся во тьме и в тиши,
И цвету я ночными мечтами
Бездыханной вселенской души.
«Я здесь один, жесток мой рок…»
Я здесь один, жесток мой рок,
А ты покоишься далече, –
Но предуставлен Богом срок,
Когда свершиться нашей встрече.
В пыли томительных дорог
Окончив путь из веси дальной,
Ты станешь тихо на порог
Моей обители печальной.
В невозмутимой тишине,
К мерцанью свеч из мрака ночи
Ты подойдешь, потупив очи,
Ты ничего не скажешь мне.
Не засияют ярче свечи,
И за окном не дрогнет мрак,
И никакой дня нашей встречи
Не будет явлен внешний знак,
Но Божьим радуясь веленьям,
Согласованьям бытия,
Внезапным вспыхнет вдохновеньем
Душа усталая моя.
Так, верю я, – для дивной встречи
Предустановлен тайный срок.
Покойся ж, верный друг, далече,
Томи меня, жестокий рок!
«Обольщенья и печали…»
Обольщенья и печали,
Отойдите от меня.
Вы не раз меня венчали,
Чаровали, величали,
Слаще ночи, ярче дня.
Ваши ласки были жгучи,
Как лобзания бича, –
Но пора! Иные тучи
Надо мной, дорога круче, –
И к чертогу нет ключа.
«Почему не подчиняться?…»
Почему не подчиняться?
Почему не заблуждаться?
Есть ли где закон чужой?
И не я ли всё объемлю, –
Небо, пламя, воду, землю,
Созидающей душой?
Наслажденья и мученья,
Заблужденья и прозренья,
Всё свершаю только я,
Воздвигаю все стихии,
Все уделы роковые,
В самовольстве бытия.
«Равно для сердца мило…»
Равно для сердца мило,
Равно волнует кровь –
И то, что прежде было,
И то, что будет вновь,
И тёмная могила,
И светлая любовь.
А то, что длится ныне,
Что мы зовём своим,
В безрадостной пустыне
Обманчиво, как дым.
Томимся о святыне,
Завидуем иным.
«Светлой предутренней грёзой…»
Светлой предутренней грёзой,
Очерком тонким и нежным,
Девственно-белою розой
Светится в сердце мятежном, –
Нет, не земною женою,
Нет, не из дольных селений!
Это – туманной порою
Небом потерянный гений.
«В светлый день похоронили…»
В светлый день похоронили
Мы склонившуюся тень.
Кто безгласен был в могиле,
Тот воскрес в великий день, –
И светло ликует с нами,
Кто прошёл сквозь холод тьмы,
Кто измучен злыми снами
В тёмных областях зимы.
Иван-Царевич
Сел Иван-Царевич
На коня лихого.
Молвил нам Царевич
Ласковое слово:
«Грозный меч подъемлю,
В бой пойду я рано,
Заберу всю землю
Вплоть до океана».