Драгоменецкий. Э-э-э-э-э-э… Приносит тебе прибыль эта торговля?
Дьячок. Питаемся, Василий Петрович, бога гневить не стану. А вы пошли бы прилегли на постельку, до времени нехорошо народу показываться.
Драгоменецкий. И без тебя знаю, любезный, что мне делать.
Дьячок. Извините.
Драгоменецкий. А что, эта процедура — очень неприятная?
Дьячок. Про что вы?
Драгоменецкий. Ну, как это по-вашему, — изгнание беса?
Дьячок. Какой бес, прямо говорю.
Драгоменецкий. Так…
Дьячок. Иной бес выходит со скрежетом зубовным, аки лютый кобель.
Драгоменецкий. Так, так, так…
Дьячок. А иной — наложит старец руки, он легко и вышел. И не побеспокоит.
Драгоменецкий. Собственно, я не понимаю— откуда же он выходит?
Дьячок. Из пупка большей частью, Василий Петрович.
Драгоменецкий. Вот как.
Входит Вологодов.
Дьячок. Чудо сие неизъяснимо.
Драгоменецкий. Егор, я тебя искал.
Вологодов (сухо). Да.
Драгоменецкий. Представь, Мирра и слышать не желает, — требует, чтобы я подвергся этому глупому обряду. Они, оказывается, согнали народ. Особый молебен служат сейчас. Помоги, пожалуйста, выручи как-нибудь.
Вологодов. Возьми моих лошадей, уезжай в город, — кажется, просто.
Драгоменецкий. Куда я поеду? У меня с собой что-то около двух рублей. План безнадежный. Мирра опять придет в ярость, поскачет за мной, начнутся скандалы, писк, и опять меня повезут к святому старцу. Она чертовски упряма. А после вчерашнего особенно зла на меня. Я сглупил, сознаюсь.
Вологодов (со сдержанным бешенством). Поди сию минуту и скажи все это Елизавете Антоновне.
Драгоменецкий. Зачем? Мы так вчера внутренне поняли друг друга. Какая прелесть Лиза. Вчера было между нами волнующее объяснение.
Вологдов. Если ты не пойдешь к ней и не скажешь ей все, я тебя ударю.
Драгоменецкий. Ты разговариваешь совсем не по-дружески, послушай.
Вологодов. Я тебе больше не друг.
Драгоменецкий. Жили, жили — и вдруг какая-то муха укусила. Хорошо, если ты так резко ставишь вопрос, я переговорю. Где я могу найти Елизавету Антоновну?
Вологодов (показывает на часовенку). Здесь. Драгоменецкий. Здесь? А, она молится. (Идет на цыпочках к часовне.) Лиза… Я пришел… Нам нужно объясниться. Ты слышишь меня? Алло, Лиза… (Стучит согнутым пальцем в решетку.) Отвори. (Вологодову.) Висит замок, Лизы там нет.
Вологодов. Она там.
Драгоменецкий. Странно. (Взглядывает за решетку в темноту часовни.) Лиза. Ты не хочешь меня выслушать? Ты обиделась, что я вчера за тебя не заступился? Подумай, а мне как было тяжело! (Приваливается к часовенке, закуривает сигару.) Нужно быть справедливой, моя крошка. Да, я сделал ошибку, порвав с тобой. Да, я сделал ошибку, женившись на Мирре. Но что поделать, — я человек старой культуры. Существуют устои, которых нельзя поколебать. Я не студент, я не социалист. Я венчался перед алтарем, я поклялся. Сегодня утром говорю моей жене: «Я до конца готов исполнить долг мужа и семьянина, но, сударыня, перед вами — труп». Это рок, это трагедия! Лиза, представь: ну, я порву с моей женой, и что же: в один прекрасный день я появлюсь у тебя с вывернутыми карманами, без копейки. Мы поем очень мило цыганские романсы друг другу… и… питаемся одной корочкой и студеной водицей. Это ирония… У меня седые виски, Лиза, я конченный человек…
Лиза (из-за решетки). Всей силой души моей ненавижу тебя. Ты — дурной сон. Не было тебя.
Драгоменецкий (заморгал). Что?. Как же так — не было?
Вологодов (подходит к Драгоменецкому и отшвыривает его от часовенки). Пошел прочь!
Драгоменецкий (отлетев, кидается на него, но опадает под взглядом Вологодова). Хорошо, Егор, мы встретимся, как мужчина с мужчиной… (Уходит.) Вологодов (рвет замок с решетки часовенки). Пора кончать с этой глупостью.
Лиза. Егор Иванович, не старались бы, Вологодов. Хорошо, хорошо.
Лиза. Я сама отсюда не хочу выходить.
Вологодов. Глупости, глупости…
Лиза. Я за мучением пришла. Принять хочу все до конца.