Вологодов. Не понимаю, никогда не пойму. Бред! Бред, Лиза… (Продолжает ломать замок.)
Лиза просовывает руку, гладит его по голове.
Лиза. Вы бы знали меня лучше — ушли бы тогда, Егор Иванович.
Вологодов. Они надругаются над вами! Они готовят что-то невыразимо гнусное.
Лиза. У меня сердце неистовое, Егор Иванович. Все хотела смирению научиться. Прикрыться платочком, да и прожить жизнь. Не могу. Не ему, не ей хочу мстить, себе я мщу. Себе. Так бы и разорвала сердце. Не хочу больше в смирении жить. Сидишь шьешь у окошка, улица пустая, пыль, воробьи да скука. И молодость моя никому не нужна. И любовь моя — разве воробьям кинуть, чтобы расклевали по зернышку.
Вологодов. Дитя мое, дитя мое неразумное… Вбегают дьячок и Прасковья.
Прасковья. Срамники, бесстыдники…
Дьячок. Ах-ах… Ах-ах… Срамота! Срамотища!..
Прасковья. Да в скиту, да в святом месте, да за это мало в клочки разорвать!
Дьячок. Замки ломать — ответить можете.
Прасковья. Да чего на них глядеть… Народ надо звать. Люди, люди, народ честной!.. О-о-о-о…
Ударил церковный колокол. Начался перезвон. Из церкви повалили калеки, нищие, юродивые, кликуши.
(Кинулась в толпу.) Люди, люди, страх-то, срамота-то: среди бела дня беса тешат.
Народ вывалился на двор к часовне. Ползут обрубки, дергаются юродивые. Лиза скрывается в часовенке. Вологодов остается поблизости.
Голоса. Срам, срам, срамота, срамота…
На паперти появляется Мирра, у нее в руках тарелка с мелочью, она кидает деньги в толпу. Давка, крики.
Мирра. Калеки, убогие, язвенные, гнойные, молитесь за нас.
Голоса. Матушка, кормилица, на личико дай взглянуть. Матушка, царица небесная, рученьку поцеловать…
Юродивый (на четвереньках с ведерком в зубах, бегает, лает). Собаке-то кусок, собаке… Меня бог наказал, мне хвост привязал. Собаке-то кусок, собаке.
Бабы глядят на юродивого, крестятся.
Мирра. Калеки, убогие, язвенные, гнойные, молитесь за нас.
Удар колокола. Толпа раздается. Появляется Акила. Его ведут под руки две женщины. Он тяжело ступает. Голова его опущена. Он садится на паперть. Мирра целует ему руку.
Акила. Смрадно. Нечисто. Мести надо чище. Метлой их, метлой, метлой…
По толпе прошел ропот ужаса. Снова тишина.
Голоса. Метлой, метлой, метлой, метлой…
Акила (кричит). Ворота отворите!
Из толпы кидаются отворять ворота, появляется новая толпа, ведут коз, коров, лошадей.
Прасковья (кланяется Акиле). Батюшка, люди скотину привели. Со вчерашнего дня дожидаются, не емши, не пимши. Благослови скотину-то. (Кидается к приведшим скотину.) Подводите, подводите их к старцу. Не бойся, старец скотину любит.
Дьячок появляется в толпе с кружкой.
Акила. А что люди, что скотина — я не разбираю, К нему подводят скотину, он встает.
Прасковья. Рядком ее, рядком станови,
Акила. Царь Давид, царь Соломон, Флор и Лавр, прехрабрый Егорий, спасите и сохраните милый мой живот, крестьянский скот. Помогите и благословите обороны чинить от черного зверя, от рыскучего волка, ползучего гада, от нечистого духа, от колдуна и колдуньи, от однозуба, и двоезуба, и троезуба, со стороны видяща и мимо идуща. Милый живот, крестьянский скот, стой крепко, аки арапский камень в арапском море, аки крепкая нерушимая Фафер-гора.
Дьячок (поет). От однозуба, и двоезуба, и троезуба, со стороны видяща и мимо идуща, во веки веков — аминь.
Голоса в толпе (поют). Однозуба, двоезуба, троезуба, аки крепкая нерушимая Фафер-гора.
Акила (благословляет скот). Бык на корову, баран на овцу, петух на курицу, щепка на щепку.
Голоса. Девок, девок, девок сюда!
Из толпы выталкивают несколько девок к Акиле.
Акила. Ай да девки, разворотные, живородные. Что ж вы, девки, порожние ходите? На то у девки и брюхо, чтобы ходила брюхатая.
Юродивый (Акиле). А ты портками, портками на них потряси…
Акила. Слышали, девки, жив дух Костя велит мне портками трясти. Потрясу портками, спляшу я с вами. (Встает.) Попляшем, попляшем, жива духа напляшем… (Ударил в ладоши.)