Акила. А где бесовка?
Дьячок. В палисаднике с Егором Ивановичем.
Акила. Не дай бог, благодетельница увидит ее, — костей не соберем.
Дьячок. Я трижды заходил в палисадник, увещевал: господа, разойдитесь честью. Егор Иванович трижды рычал на меня, как лев.
Акила. Вот беда кругом. (Дьячку.) Ты теперь иди к Мирре Михайловне, узнай, чего она хочет.
Дьячок. Со страху может неудобное со мной что-нибудь приключиться. Уж лучше вы, Прасковья Ликсеевна.
Прасковья. Говорю, у нее это женское, тут надо мужчине спрашивать, а я что полезу?
Акила. Иди. (Толкает дьячка в дверь крылечка.)
Дьячок. Подрясник, подрясник изорвете, отец Акила.
Его вталкивают в дверь.
Акила. Баню надо истопить, в баню ее.
Прасковья. Так ведь она лошадей уже велела закладывать.
Акила. Как лошадей? Уезжать собралась? Батюшки!
Прасковья. А вчера еще обещалась поддевку тебе справить, мне платье кашемировое…
Акила. Ах, горе!..
Входит Драгоменецкий.
Драгоменецкий. Папа… послушайте…
Акила. Чего тебе?
Драгоменецкий. Прошу вас, подите к ней. Нам нужно наконец выяснить отношения.
Акила. Одно тебе скажу — плохи твои дела.
Драгоменецкий. Но я порвал, порвал навсегда с Елизаветой.
Акила. А ну тебя!
Драгоменецкий (садится на лавочку). Абсурд. Отказываюсь что-нибудь понимать… Кошмар…
Выходит на крылечко дьячок, радостный.
Дьячок. Слава богу.
Акила. Ну?
Прасковья. Что она?
Дьячок. Раков пожелала откушать.
Акила. Раков? Вот радость-то!
Дьячок. Прасковья Ликсеевна, где у вас бредень? Володьку надо позвать. Ах, каторжник! Натворил делов и опять, чай, в овраге завалился дрыхнуть. Зойка, Зоя! Эта куда провалилась?.. (Уходит в ворота.)
Акила. Ну-ка я еще попытаюсь..«(Идет к Мирре.)
Прасковья. Уговори, чтоб не уезжала. У меня пирог с морковью поспел.
Драгоменецкий (срывается с лавочки). Передайте Мирре, что я совершенно переродился. Я чувствую себя помолодевшим. Скажите ей, что я наконец поверил в чудо.
Акила. А ну тебя! (Уходит к Мирре.)
Драгоменецкий (перед окном, чтобы его слышали). Действительно странно, Прасковья Алексеевна, во мне прилив какой-то молодой энергии. (Засвистал.)
Прасковья. Не свистали бы, Василий Петрович, в святом месте.
Драгоменецкий. Что?
Прасковья. Нахально это.
Драгоменецкий. Пожалуйста… (Перестает свистеть.)
Из ворот выходит дьячок с бреднем.
Дьячок. Володька!
Из-за угла появляется Володька.
Володька.
Дьячок. Иди со мной раков ловить, Володька. Раков ловить не пойду.
Дьячок. Как же я один с бреднем управлюсь? Пойдем!
Володька. Снял портки, да и лезь в воду. Элементарно.
Дьячок. Как я могу без портков, я лицо духовное.
Володька. Предрассудки.
Дьячок. Прохвост, бродяга, жулик! Прасковья Ликсеевна, помогите хоть вы, а то мне одному до вечера не наловить.
Прасковья. Да ты совсем одурел, дьячок…
Дьячок. Для благодетельницы-то согрешите, Прасковья Ликсеевна.
Прасковья. Голова кругом, батюшки…
Дьячок с бреднем и Прасковья уходят к озеру.
Володька (садится рядом с Драгоменецким). Холодно становится, граф.
Драгоменецкий с изумлением осматривает его, отодвигается.
Разрешите прикурить. У меня в санатории по ночам стало прохладно, придется на юг подаваться. (Прикуривает.) Мерси. Значит, шансии ваши падают вниз, граф.
Драгоменецкий. А? Не понимаю.
Володька. Со стороны замечаю, что вы попали в коробку.
Драгоменецкий. В какую коробку?
Володька. Полная отставка, граф, с обеих сторон. Супруга ваша только что кричала: лучше, говорит, с козлом буду жить, чем с вашей милостью.