Меншиков. Так, так, так… Это кто же у тебя такая?
Шереметев. Да так, девка одна пленная, белье стирает. Ужина-то у меня и не собирали, и горячего нет, ты поди к себе, поди.
Меншиков (глядит на Екатерину: внезапно — горячо). Фельдмаршал, уступи девку!
Шереметев. Да господь с тобой, Александр Данилович… Она мне самому нужна…
Меншиков. Продай… Ей-ей, продай… Не пожалею, торговаться не стану…
Шереметев. Да что ты, не надо мне твоих денег.
Меншиков. Кобылу отдам караковую!.. Бери чепрак и седло!
Шереметев. Да не хочу я твоей кобылы!
Меншиков. Ох, не ссорься со мной, фельдмаршал…
Шереметев. Да на что тебе эта девка далась, Александр Данилович! Да и девка-то худая… Все у тебя есть: молодой, взысканный… Чего ты у старика последнее отнимаешь.
Входит Поспелов.
Поспелов. Александр Данилович, царевич тебя зовет, вина требует, сердится.
Меншиков. Ладно… Фельдмаршал, подумай хорошенько… Мне ведь что загорится — через огонь полезу. (Подходит к Екатерине.) Ну, где тебе с такой, старому, справиться!.. Верно я говорю?
Екатерина. Где тебе с такой справиться!
Меншиков (целует ее). Сахарная! (Идет к двери.) На другом отыграешься, фельдмаршал. (Уходит.)
Шереметев. Бесстыдница… Ах ты бесстыдница!
Картина третья
Деревянные палаты Меншикова в Петербурге. Меншиков входит, сбрасывает шляпу, плащ.
Меншиков. Катерина, Катерина!
Екатерина (появляется в боковой двери). Здесь я, Александр Данилович, свет ясный…
Меншиков. Сейчас гости будут.
Екатерина. Гости.
Меншиков. Готовь скорее, что есть дома… Дай-ка новый парик да кафтан побогаче.
Екатерина кидается к сундуку, достает.
Царь вдруг приказал — чтоб была ассамблея.
Екатерина. Александр Данилович, у нас — только холодное, горячего ничего нет.
Меншиков (одеваясь). Ставь что есть… Да на разные столы насыпь табаку кучками, да трубки, свечи, шахматы не забудь. Водки покрепче, перцовой, – иностранцы будут.
Екатерина. По какому случаю ассамблея?
Меншиков. Дура! Погляди. (Показывает на груди портрет Петра.) Походил я в царских денщиках, довольно. Сегодня пожалован губернатором Питербурха.
Екатерина. В сем случае позвольте поцеловать вас в сахарные уста.
Меншиков (у зеркала, надевая парик). Оставь, не мешай… Я муж государственный, – целуй руку.
Екатерина. Александр Данилович, но ведь и города такого еще нет, одни болота да черные хижины.
Меншиков. Построим… А что, плохи мои палаты?.. (Указывая в окно.) Неву отвоевали у шведа — наша. Балтийское море — наше… Гляди: это тебе не город… К осени закончим крепость, – швед зубы сломает… Адмиралтейство — не хуже, чем в Амстердаме… По берегам дворцы будем строить… Ну, ступай, ступай, никак уж идут…
Екатерина. А мне где прикажешь быть, на кухне?
Меншиков. Побудь где-нибудь… Начнем танцевать — приоденься, отчего же, попляши… Только не суйся ты на глаза Петру Алексеевичу.
Екатерина. Отчего не соваться на глаза Петру Алексеевичу?
Меншиков. Отчего, отчего… Была у него девка Анна Монсова, он про нее узнал нехорошее и ее — долой. Вот уж около года ходит один, как голубь… Смотри, Катерина…
Екатерина. Смотрю, Александр Данилович. (Уходит.)
Меншиков (в окошко). Эй, Шафиров, здорово… Иностранцев веди с красного крыльца… Куда же ты в грязь лезешь, потонешь, левее бери, по доскам…
Чистая перемена.
Там же. Широкие двери в глубине раскрыты. Столы. Свечи. Гости сидят за столом, пьют, курят. За одним из столов — иностранцы: купец Блек, шкипер Зендеман. Шафиров и около М е н ш и к о в с кувшином. За другим столом — Петр играет в шашки с Ж е м о в ы м, около купец Свешников.
Меншиков (Шафирову). Почему англичанин не хочет пить, почему скучен?
Шафиров. Господин Блек обижается, что государь на него не глядит.
Меншиков. Больно уж твои иностранцы важны приехали.
Шафиров. Деньги у них большие, Александр Данилович.
Меншиков (купцу Блеку). Господин Блек, надо тринкен.