Табардин. Ты не сердишься на меня. Не сердишься? (Целует ее.)
Даша. Ах, Никита…
В дверь стук. Они не слышат. Появляется Конкордия, надевает пенсне, смотрит.
Конкордия. Здесь посторонние.
Даша вскрикивает, отвертывается к окну.
Табардин. Что вам угодно?
Конкордия (в дверь). Теперь можно войти? Табардин. Что вам нужно от нас? Я спрашиваю.
Входят Хрустаков и Люба.
Хрустаков. Вот где вы.
Люба. Никита. (Плачет.)
Хрустаков (Даше). Я за тобой приехал.
Конкордия. Семен, сядь. Люба, садись и ты. Я буду говорить за всех. Прошу не перебивать.
Хрустаков. Да что же говорить. Дело ясное.
Конкордия. Я настояла на этом свидании и отвечаю за все последствия. Мы, слава богу, люди культурные и в создавшемся тяжелом положении обойдемся без излишних эксцессов, не оскорбляя человеческого достоинства физической силой. Хотя, должна признаться, что мне многого стоило удержать сына от вспышки вполне законной энергии. Семен, дай спички. Итак… (Ломая спички, закуривает.) Вчерашний скандал, очевидно заранее обдуманный, имел целью создать посредством широкой общественной огласки препятствие к возвращению этой особы в семью моего сына. Да. Общество возмущено чрезвычайно. Но не рутиной нашей мещанской семьи, как вы надеялись, и не страданиями этого человека. Люба, перестань сморкаться. Вашей неслыханной наглостью, милостивая государыня, общество возмущено до самых основ.
Хрустаков. Не так, мамаша, говорите.
Конкордия. Молчи. Мне важен принцип, а не салонные выражения. Женщина, которая жила на средства мужа, пользовалась его трудом, ела, пила и прочее, обязана чувствовать себя должником, если она честная женщина. (Затягивается папиросой, поправляет пенсне.) Уплатите ваш долг — тогда вы свободны.
Хрустаков. Опять сбились, мамаша. Не в деньках дело.
Люба (сморкаясь). Боже мой. Боже мой.
Конкордия. Либеральное общество вообще на стороне свободного брака. Мы боремся за право женщины. Но общества не может санкционировать хулиганства, разврата и разбойничьих инстинктов. Всего, из чего вы устроили себе свободный брак. Вы уничтожили на даче цветники, и окошко в спальной оказалось разбитым.
Хрустаков. Да ветер это разбил…
Конкордия. Все равно — акт хулиганства. Затем вы, на глазах у всех, вступили в связь с другом вашего мужа. Но ваш инстинкт требует новой жертвы… Вы хватаете первого попавшегося родственника и увозите его от семьи. Наконец — ваше вчерашнее поведение направлено непосредственно к разрушению общества и семьи. Резюме — спросите у вашей совести. (Стоя наливает себе кофе.)
Хрустаков. Разве можно так поступать, в самом деле? Если бы просто где-нибудь в лодке жили, тогда другое дело, не понравилось — ушла. А у нас дача своя, семья, знакомства, я по городским выборам хочу пойти. А у тебя что? Только одно настроение. Какая ему цена? Химический процесс в мозгу. Выделяется кислота, вот и настроение. А ведь тут дом, люди, вещи…
Люба. Совершенно с тобой согласна. И, главное, мы должны подумать о нашей нравственности. У мужчин могут быть какие угодно приключения на стороне, но очаг — это святыня.
Конкордия (Даше). И ко всему, эти двое несчастных готовы вас простить. Что касается меня, я настаиваю передать дело широкому освещению печати.
Даша. Семен, тебе нужно понять хорошенько, что жены нет больше у тебя. Она исчезла, умерла, понял? Тебе казалось, что у тебя была жена.
Хрустаков. Как так казалось? Да ведь в церкви венчались. Закон был. Я даже через полицию тебя могу потребовать, если захочу. Вот какое дело.
Конкордия. Полиция. Семен, откуда у тебя эти понятия?
Хрустаков. А оттуда, что я муж. И мне надоело уговаривать ее бросить этого господина.
Табардин. Разговор кончен. Хрустаков. Нет, не кончен. Люба. Мы не уйдем.
Табардин. Нет, вы уйдете.
Хрустаков. Сам убирайся. (Кричит.) Стреляться!
Табардин. А вот это дело.
Люба. Никита, Семен, умоляю. Я не могу. Я уйду.
Даша (Хрустакову). Если ты хочешь моей смерти — скажи. Если пришел убить меня — стреляй. Больше мне нечем заплатить тебе, ты понял. Но его ты не смеешь трогать.
Хрустаков. Мамаша, накапай пятнадцать капель, пузырек в сумке. (Опираясь на стол.) Развратники.