Лиза. Неправда!
Акила. Чиста, чиста… А меня за кого почитаешь? Кто я! Мужик юродивый, да? Сейчас у тебя милостыньку попрошу. Сейчас у меня дерганье во всем теле начнется. Это ты видела? А гусаком, хочешь, покричу? Вот ты как меня понимаешь! Так нет тебе ни горького, ни кислого. Провались сквозь землю.
Лиза. Простите… Пощадите меня…
Акила. Нет, тебе помощи. Кишь, бесовка… (Кричит.) Прасковья!
Лиза. Нет, нет, я сама уйду!
Акила. Погоди, погоди. (Орет.) Прасковья!
Входит Прасковья.
Гляди, кто она оказалась — бесовка!
Прасковья. С нами крестная сила!
Акила. Искушать меня пришла. Вот беда-то. А я пощупал, а у нее хвост. Во, полтора вершка.
Прасковья. Ах, змея, ах, семя крапивное!
Лиза (в отчаянии). Неправда, не бесовка я!
Акила. Гляди, как ее перекореживает. Ах, ненавистница! За святостью ко мне пришла. Полтинник сунула — на. Как псу. Чужим горбом святость норовит заработать.
Прасковья. Ах, бесстыжая…
Акила. Униженья захотела. Я тебя унижу. Прасковья, беги за Василием Петровичем.
Лиза. Нет, нет, только не это!
Прасковья уходит.
Умру, не останусь. Не могу. Какое хотите испытание, только не это. Отпустите!
Акила. Лизавета.
Лиза. Что?
Акила. Ты зачем человека испортила?
Лиза. Как я испортила?
Акила. Я спрашиваю: каким зельем ты его опоила?
Лиза. Кого?
Акила. Человек с утра до ночи без просыпу пьян. С женой не спит. Безобразничает. Сгорел человек.
Лиза. Про кого вы говорите?
Акила. Про Василия Петровича говорю, змея подколодная.
Лиза. Василий Петрович… Нет… Не я погубила Василия Петровича.
Акила. Лизавета, сейчас он сюда придет. Сейчас ты ему все простишь. Чтобы к завтрему утру он и думать о тебе забыл.
Лиза. Хорошо, останусь.
Акила. Поди, поди. (Толкает ее за прилавок.) Посиди, лебедь, я тебе кивну, когда надо.
Входит Драгоменецкий. В дверях ему что-то говорит Вологодов, который остается за дверью. Драгоменецкий пьян. Лицо бледное. Держится твердо, прямо. Войдя, не видит Лизы, скрытой за прилавком.
Драгоменецкий. А! святой отец. Здравствуйте!
Акила. Здравствуй, Василий. Давно я тебя ждал. Садись.
Драгоменецкий. Благодарствуйте.
Акила. А ты со мной попроще. Я человек легкий.
А ты расстегнись, душа-то и возликует. Говори, говори, родной.
Драгоменецкий. Что я хотел вам сказать? В сущности, я чувствую здесь себя довольно глупо, святой отец.
Акила. А я еще не святой. Нет, грешный. Зови меня — папа.
Драгоменецкий. Слушаюсь. Меня привезла жена. Для чего, честное слово, не знаю. Она верит в вас… папа… Уговорила приехать и исцелиться. Я подчинился. Утверждают, что я много пью. Но что же делать, когда у меня жажда. Кстати, мы привезли вам отличной мадеры.
Акила. Спасибо, сынок. А с какого дня у тебя жажда?
Драгоменецкий. Не помню. Боже мой, давно. Акила. Не с весны ли?
Драгоменецкий. Да, вы правы — жажда с весны.
Акила. Припомни, не случилось ли с тобой чего весной-то?
Драгоменецкий. Случилось… случилось… (Трет лоб.) Кажется, со мной ничего не случилось. (Безнадежно.) Не помню. Не помню.
Акила. Женщина к тебе не привязалась ли какая-нибудь?
Драгоменецкий смотрит на него, не отвечая.
Лизавету забыл? (Трясет его.) Вася, да ты не в себе!
Драгоменецкий. Кто плачет? Кто здесь все время тихонько плачет? (Оглядывается на прилавок, за которым слышен голос Лизы, зажавшей платком рот.)
Акила. Вот она! Гляди, вот она, твоя хворь!
Драгоменецкий (поднявшись). Лиза!
Лиза. Теперь можно идти мне, отец Акила?
Драгоменецкий. Елизавета Антоновна, как странно…
Акила. Гляди, гляди на нее. Поганка злая. Бе-сица. Сосуд скверный. Вот кто тебе сердце сушил… «Драгоменецкий. Какое счастье видеть вас.
Лиза. Мне нет счастья видеть вас, Василий Петрович.
Акила. Вася, Вася, постой… Читай за мной… (Начинает петь.)