Кое-каким рассказам Хетти Том поверил не вполне. Они остановились у большого куста, и Хетти заявила:
— Это Неопалимая Купина.
Девочка сорвала листок, растерла между пальцами и сунула Тому под нос. Том почти не почувствовал запаха.
— Она же должна пахнуть паленым, — недоверчиво покачал головой мальчик.
— Нет, Джеймс говорит, что она пахнет вербеной и лимоном.
— А почему ее тогда называют Неопалимой Купиной?
— Говорят, что если выйти в сад в Иванову ночь и поджечь одну ветку, весь куст вспыхнет.
— А откуда ты знаешь, кто-нибудь пытался поджечь?
— Нет, конечно. В саду только один такой куст, мы же не хотим, чтобы он сгорел дотла.
— А-а-а, — Тому очень хотелось верить.
Хетти шепнула ему на ухо:
— Рассказать тебе секрет — самую настоящую тайну?
— Если хочешь.
— Этот куст вырос из отростка самой настоящей Неопалимой Купины — той, что горела, когда Моисей на нее смотрел.
— Но это было ужасно давно, в Библии.
Хетти надулась:
— Больше тебе ни одного секрета не скажу!
Но она не в силах была устоять перед желанием все время рассказывать разные истории. Не только в первый день, но и потом секреты и тайны лились сплошным потоком, без остановки, словно Хетти боялась, что скоро лишится общества Тома. Когда они уставали играть в саду, Хетти отводила мальчика в беседку. Они поднимались по ступеням, девочка открывала дверь и вытаскивала два железных ажурных садовых стула, один себе, другой Тому. Они подолгу сидели на пороге, следя за золотыми рыбками в пруду, и Хетти говорила и говорила, ни на минуту не умолкая.
Однажды их заметил Эдгар. Они понятия не имели, что он стоит у беседки и слушает, пока внезапно не услышали его голос:
— Что ты там затеваешь, Хетти?
— Ничего не затеваю, кузен Эдгар.
— Ты битых пять минут разговариваешь сама с собой, произносишь речи, киваешь, слушаешь, а вокруг никого.
— Я не сама с собой разговариваю, я разговариваю с другом.
— И где же он?
— Вот тут, на стуле сидит.
Эдгар захохотал:
— Право же, кузина, люди могут подумать, что у тебя с головой не в порядке: сначала были эльфы — тоже полная глупость, а теперь ты принялась разговаривать с невидимками.
И он убежал, хохоча во все горло.
Хетти, дрожа всем телом, повернулась к Тому:
— Он точно пойдет и всем расскажет, надо мной будут смеяться, а тетя Грейс скажет, что это лишний раз доказывает — меня нельзя пускать в деревню к другим детям.
— Тогда зачем ты сказала Эдгару обо мне?
Она удивленно распахнула глаза:
— Говорить правду нужно всегда.
Часто, сидя в беседке, они наблюдали, как Авель работает в саду. Иногда он разгибал спину и поглядывал в сторону беседки. Тогда Хетти махала ему рукой с чисто королевской грацией.
— Такая печальная у Авеля история, — раз таинственно заметила девочка.
— Печальная?
— У него вся семья печальная. Только обещай никому никогда не рассказывать.
Том ничего не сказал, и Хетти продолжала:
— У него был единственный брат, и они вместе работали в поле, раньше, пока Авель не стал садовником. Брат ему страшно завидовал, и в один прекрасный день они — прямо в поле — подрались. Вернее, этот брат напал на Авеля, с оружием, ужасно опасным.
— И…?
— Он убил Авеля, понятно, почти убил. Столько кровищи было. Прямо все залило.
Долгое, ужасное молчание прервал вопрос Тома:
— А как звали брата Авеля?
— Не помню, совершенно не помню, — Хетти отвернулась и принялась разглядывать какую-то птичку.
— Его Каином звали, верно?
Хетти притворилась, что не слышит вопроса. Тома это ужасно разозлило, теперь она, как все остальные, опять его не замечает.
— Это история из Библии, про Каина и Авеля. Там Каин убил Авеля. Только вряд ли садовник Авель имеет какое-то отношение к Авелю из Библии — если не считать, что его в честь того Авеля назвали. В жизни не поверю, что у вашего Авеля есть брат, который пытался его убить.
— А если я тебе скажу, что мне об этом Сюзанна рассказала, а Сюзанна — его подружка? Или сам Авель рассказал — по секрету?
— Что-то мне кажется, ты байки сочиняешь, — Том постарался выбрать не слишком обидное слово. — Вот пойди прямо сейчас к Авелю и спроси его еще разок, есть у него брат, который пытался его убить.