ВОГАН ДЭВИС: (неразборчиво). …публиковать как можно скорее. Необходима помощь научной общественности, (пленка повреждена) (неразборчиво) …продолжать исследования в мировом масштабе.
ПИРС РЭТКЛИФ: (неразборчиво), …не знаем, верно? Сколько нам осталось? До полного конца?
(конец пленки)
ОБЪЕКТ «ВОГАН ДЭВИС» ПЕРЕМЕЩЕН 02/02/01 В #### ГОСПИТАЛЬ ДЛЯ ДАЛЬНЕЙШИХ ИССЛЕДОВАНИЙ И ДОПРОСА.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Этим неожиданным обрывом манускрипта Сибл Хедингем, в сущности, и заканчивается документальная хроника событий.
Ныне очевидно, что 5 января 1477 года в природе вселенной произошли значительные изменения.
Подводя итог: в этой точке в историю человечества вплоть до того момента были внесены изменения, которые воспринимались впоследствии как действительные события. Они не являлись ни действительным прошлым человеческой расы, ни тем будущим, к которому стремился силиконовый интеллект Диких Машин. Является ли вся наша последующая история случайным результатом того «чуда» или же продуманным следствием, трудно сказать.
Как бы то ни было, является несомненным, что с этого момента полностью исчезла способность человека сознательно влиять на превращение волны вероятности в реальность. Существование человечества не прекратилось и видовое сознание по-прежнему поддерживало рациональную и устойчивую вселенную, в то же время охраняемую и сохраняемую за счет измененной первичной истории — «пропавшей Бургундии», которая оставалась в нашем сознании как мифическое воспоминание.
Наша вселенная если не идеальна, то по крайней мере устойчива. В наших человеческих силах выбирать между человеческим добром и человеческим злом.
Я сознаю, что эти заключения, выведенные из текста документов и полученных археологических свидетельств, встретят неизбежные возражения. Полагаю, однако, жизненно важным сделать их достоянием широкой общественности, с тем чтобы учитывать их существование при выборе дальнейших путей развития общества.
Закон причинности эффективно действует во всех областях, доступных человеческому влиянию. Что представляет собой вселенная, за пределами этих областей, мы не знаем. Наш мир — один из миллионов миров в галактике, каких миллиарды, во вселенной, границы которой недостижимы ни для света, ни для нашего разума. Наши местные законы природы, те, которые мы можем наблюдать, рациональны, устойчивы и предсказуемы. Даже на субатомном уровне, где закон причинности становится «расплывчатым», он расплывчат в пределах физической реальности. Неустойчивая частица и завтра останется неустойчивой частицей, а не превратится в дракона. Или Льва, или Оленя. Если бы все сводилось к этому, открытие «пропавшей Бургундии» было бы существенным вкладом в наши представления о вселенной, и только. Аш приняла решение, Бургундия «перенесена», природа Бургундии обеспечивает закон причинности… так и живем.
Если не считать того обстоятельства, что последние события доказали: Бургундия слабеет. Невозможно закрыть глаза на то, что некоторые вещи и явления, технически говоря, невозможные, за последние шестьдесят лет материализовались как объективная реальность. В этом смысле очень показательны археологические находки в Карфагене. (К сожалению, экспедиция была прикрыта.)
По неизвестным нам причинам, природа Бургундии снова подверглась изменению: возможно, она слабеет или прекращает существование.
Сам я считаю более вероятным то, что Воган Дэвис (в личной беседе с автором) описал как проникновение в сам момент изменения. По его наблюдениям, момент изменения перестал «продолжаться» или (для тех, кто наблюдает его изнутри) подходит к концу. Мы и наблюдаем окончание этого момента. Промежуток времени от 1477 года до сего дня и оказался той протяженностью линейного времени, которую длился этот «вневременной» момент.
Необходимое было сделано. Бургундия, выдвинутая как некий «волнолом» в волну вероятности, сделала существование человечества причинно обусловленным.
Но это может измениться. Может снова возникнуть в спонтанной мутации «ген чудотворства». Или могут быть найдены технические средства влияния на волну вероятности.
Что это означает для нас?
Без якоря «пропавшей Бургундии» видовое сознание человечества будет по-прежнему выполнять функцию, которую выполняет любая органическая жизнь: создавать постоянную, цельную, устойчивую реальность. За настоящим последует будущее, прошлое не вернется. Это (не важно, на каком уровне) обеспечивает любая форма жизни.
Однако Бургундия предотвращала, самим своим существованием, возможность сознательно влиять на волну вероятности, обращая ее в иную, менее вероятную, реальность.
По мере того как Бургундия сдает позиции, по мере того, как хаос вселенной выталкивает ее обратно в реальность, «форпостом» которой она пребывала в этом вечно длящемся мгновении, ничто уже не помешает нам, как нашим предкам, стать жрецами и пророками, чудотворцами и проводниками Благодати. Что остановит наш разум или нашу технику?
Ничто.
Если мы не хотим, чтобы наша материальная вселенная превратилась в хаос энтропии, в простую мешанину частиц, мы должны что-то предпринять.
Я надеюсь, что публикация этих документов прозвучит призывом к оружию всей научной общественности. Мы должны изучить проблему. Надо действовать. Надо спасти «пропавшую Бургундию» или найти средство заменить ее. Иначе, как пишет сама Аш в документе, который никак не мог возникнуть в нашей, второй, истории, для нас настанет день, когда будет так, словно нас никогда и не было.
Я открываю сайт ####, для проведения Интернет-конференции: предложения любой соответственно уполномоченной организации или отдельных личностей будут приняты с благодарностью. Мои данные открыты для ознакомления.
Мы еще не готовы и, может быть, никогда не будем готовы, стать богами.
Пирс Рэтклиф Лондон, 2001
ПОСЛЕСЛОВИЕ. (к четвертому изданию)
Я не стану переписывать то, что написал, когда был гораздо моложе, чем теперь.
История — в немалой степени дело интерпретации.
Девять лет — не слишком долгий срок, но иногда и за такое короткое время мир может измениться до неузнаваемости. Иногда довольно и девяти минут.
Наверное, не стоило мне забывать слов, сказанных самой Аш: «Я не сдаюсь».
Конечно, послесловие 2001 года написано в приступе паники. Я привожу его практически без изменений, только вычеркнул свой старый электронный адрес, во избежание путаницы. Признаться, я так и прожил в страхе всю зиму 2000-го и весну 2001-го года; причем страх этот еще усилился, когда все экземпляры книги, готовые к продаже, были конфискованы за пять дней до того, как они должны были поступить в магазины.
Я в долгу перед Анной Лонгман, которая стеной встала за мою работу на совещании в издательстве. Без ее заступничества книга и в печать бы не попала. Но даже она не смогла перевесить влияния министра внутренних дел, который лично переговорил с ее тогдашним начальником, Джонатаном Стенли.
А еще через два дня из моей квартиры исчезли авторские экземпляры «Аш».
Через неделю у меня появились гости из полиции, и мне пришлось вынести продолжительный допрос, проведенный представителями спецслужб трех государств.
Бесспорно, страх сильно затемнил ясность моих суждений.
Впрочем, реальность сама позаботилась о себе.
Мне представили переплетенную копию моего третьего издания, в которую была вложена дискета и распечатка всей моей переписки, с аккуратными аннотациями какого-то офицера службы безопасности. Это была не моя копия: свою я уничтожил.
Мне сообщили, что за Анной следили с декабря 2000-го года. Второй — незамеченный ею — обыск ее квартиры в Стартфорде не повлиял на нашу издательскую переписку, потому что копии она носила при себе до своего исчезновения 1 марта 2001-го.
Внимательное изучение пленок наружного наблюдения и отчетов наблюдателей показало, что из библиотеки Британского Музея она вышла без книги. В этом не было бы ничего примечательного, если бы часом раньше она не вошла туда с книгой которая, как ясно показало увеличение кадра записи, была именно «Аш: пропавшая история Бургундии» — издательский пробный экземпляр.