— Я их слышу, — Аш наблюдала, как меняются лица. — Возможно, они повреждены, но не признаются. Полагаться на это нельзя. И, хотя я однажды обратилась к ним по просьбе вашей герцогини, повторять этого я не собираюсь — уже потому, что связь работает в обе стороны, и все, что скажут мне Дикие Машины, станет известно визиготам. Стоит им спросить каменного голема, и он повторит для них каждый мой вопрос.
Она кивнула де Ла Маршу:
— Чем меньше известно Диким Машинам, тем лучше. Чем меньше известно Дому Леофрика и королю-калифу, тем лучше.
Заговорил приятель Лакомба, Ромон:
— А король-калиф знает об этих… «Диких Машинах»?
— О да, — Аш послала ему невеселую улыбку. — Они называют пламя над гробницами королей-калифов «пламенем благословения». Так сказал мне в визиготском лагере ариф Альдерик, — она снова принялась беспокойно расхаживать, размышляя вслух:
— До сих пор Фарис молчала о Диких Машинах, но теперь… на ее месте, я бы не стала. Однако если визиготы и поверят ей, они могут сказать себе: «О, у нас теперь сразу много тактических машин, и все на нашей стороне!». Это их еще и вдохновит.
Ансельм поморщился:
— Ага, у этих хватит глупости!
— Во время перемирия, когда я последний раз виделась с Фарис, она призналась, что слышит Дикие Машины. Во время нашей охоты с ней случился припадок… думаю, она наложила в штаны. Сейчас ей уже известно, что у герцога Карла нашелся преемник. Она не может быть уверена, что Дикие Машины повреждены. Стоит преемнице герцога умереть — прости, Флориан — повторится то же самое. Ей придется совершить задуманное Дикими Машинами чудо. Фарис просто используют…
Оливер де Ла Марш обменялся взглядом с епископом Камбре; может быть, просто делясь тревожными мыслями?
— Она сейчас засунула голову в задницу, — с прямолинейной грубостью продолжала Аш, — и ждет, пока все решится без нее. Только не дождется. И нам не стоит засовывать туда же наши головы.
Заговорил незнакомый сотник с отчетливым северным выговором:
— Если она рассчитывает предоставить осаду голоду, холоду и времени, v нас есть время обдумать собственный план.
Аш, проходя мимо, коснулась рукой его плеча:
— Что бы она ни затевала, в любую минуту один из квахидов может перехватить командование, и тогда мы влипли.
Де Ла Марш кивнул.
Перехватив его взгляд, Аш двинулась дальше, скрипя дубовыми половицами.
— Предположим, Фарис и дальше будет тянуть под сурдинку… но Карфаген этого долго терпеть не станет. Там нужна покоренная Бургундия. И не нужна зимняя кампания — они и так уже завязли. Власть у калифа Гелимера, амир Леофрик болен… не знаю, обладает ли этот Сиснандус каким-либо влиянием. Сколько времени пройдет прежде, чем Гелимер найдет более… «покладистого» генерала на место Фарис? Что-нибудь от двух до четырех недель. А может, новый командующий уже в пути? И он не станет тянуть с выполнением приказов, сразу бросит войска на штурм. Как, — обратилась она к де Ла Маршу, — звучит правдоподобно?
Оливер де Ла Марш провел рукой по губам. Когда он отнял ладонь, на лице не было и следа улыбки.
— Вы, кажется, очень тонко проникли в суть дела, мадам капитан.
Аш уперла руки в бока:
— Угу. Такая у меня работа.
Кто-то на дальнем конце стола одобрительно рассмеялся. Аш ощутила тончайшее нарушение равновесия в атмосфере собрания: призрак недовольства тем, что кто-то, пусть даже де Ла Марш, осмелился принизить достоинства «Девы Бургундии».
— Если я права, — еще один взгляд в окно, — она засядет за выкопанным ею траншеями и будет ждать, пока мы перемрем с голоду. Но ей не позволят ждать до бесконечности. У нас от пятнадцати минут до четырех недель на размышление, — Аш искривила уголок рта. — Если на четыре недели хватит продовольствия…
Оливер де Ла Марш, судя по всему, погрузился в расчеты. Закончив, снова взглянул на Аш:
— Так. У нее хватает опытных квахидов. Они могут дать ей советы, которые помогут снова обрести уверенность. И она может прибегнуть к machina rei militaris, чтобы разработать план штурма города… хотя, в сущности, в этом нет необходимости.
— Да, и то и другое вполне вероятно. Я сказала, что у нас есть время, но не думаю, что его много. Ладно… — Аш наугад ткнула пальцем в кого-то из офицеров. — Предложения?
— Мы могли бы использовать страничку из их книги magister ingeniator, — неожиданно подал голос Антонио Анжелотти .
Аш помолчала, внимательно глядя на него. Она заставила себя загнать вглубь опасения, что ее ошибочное решение погубит четыреста… нет, теперь две с половиной тысячи человек. В атмосфере зала появилось что-то новое. «Теперь можно составлять планы».
— Говори, Анжелотти.
— Подкоп, — предложил итальянец-канонир. — Дайте мне возможность осмотреть северо-восточную часть городской стены. Может быть, удастся провести подкоп на ту сторону, к западу от заболоченных берегов Оуч, под их северный лагерь. Возможно, удастся вывести этим путем мадонну Флориан. Тогда, даже если город падет, герцогиня будет спасена. И вы, — он взглянул на де Ла Марша, — сможете дать им бой с севера.
Бургундец моргнул.
— Подкоп на такое расстояние? Под этими траншеями, под вражеским лагерем? Да еще на такой глубине, чтоб не быть услышанными? Это потребует невероятного количества времени и бревен на крепление, мессир Анжелотти.
Роберт Ансельм пробормотал:
— Звучит разумно.
— Хорошо, это раз, — подытожила Аш. — Следующий. Вы.
Застигнутый врасплох капитан Ромон выкрикнул:
— Выслать людей с гранатами и порохом! Сжечь их склады!
— Если до них удастся добраться, — Аш покосилась за прозрачное оконное стекло. — От Годфри мы знаем, что на севере у нее три легиона, которые продвигаются к Брюге, Антверпену и Генту. Здесь ей приходится кормить неполных два легиона, а припасы могут доставляться морем… хотя тогда линии снабжения окажутся чертовски растянуты.
Ансельм проворчал:
— Справятся…
— Все же возможно, что нам удастся их пересидеть. Собираясь на войну, они не ожидали, что не найдут провианта на месте. Не думаю, чтобы они предвидели распространение тьмы до самой Иберии — а там все их поля и скот. Но даже если Иберия уже под Тенью, остается Египет, а на подготовку у них было двадцать лет.
На мгновение вместо тусклого солнца за окном, перед глазами встала промозглая тьма в Лионе и Авиньоне; снегопад над Карфагеном.
«Половина христианского мира, которая переживет эту зиму, вымрет с голоду в следующую. Будет страшный голод. Но нам это уже не поможет».
— Любой удачный саботаж — в нашу пользу. Следующий?
Следующий сотник, почти мальчишка, ухмыльнулся:
— У нас есть трофейные ливреи, мадам капитан! В моей сотне найдутся смельчаки, которые рискнут пробраться переодетыми за их траншеи. Правила рыцарства не запрещают диверсий в тылу врага.
Аш едва удержалась, чтобы не ответить: «И не требуют возвращения в виде снаряда для катапульты».
— Если ваши люди сумеют выбраться наружу, — угрюмо сказала она, они могли бы попытаться убить мою сестру.
Лицо епископа Джона выразило сильнейшее отвращение, однако он промолчал. Ничего не сказал и Филип Тернан — впрочем, старик, разморенный сытной едой и теплом камина, кажется, дремал. Остальные живо заинтересовались предложением.
— Уберите Фарис, и Дикие Машины застынут на месте. Подозреваю, что и визиготская армия тоже. Ладно, подробности сейчас обсудим — надо послать команды парами и по четыре человека, но покушение так легко не удастся. Крысоголовые, конечно, охраняют ее двадцать четыре часа в сутки…
— Но это возможно! — воскликнул Ла Марш. — Это бы отрезало Дикие Машины, вызвало замешательство в войсках и могло бы спасти Дижон: дать нам время подготовить прорыв или дождаться подхода армии с севера!
Еще один сотник, имени которого Аш не смогла вспомнить, ядовито заметил:
— Если б знать, где ее искать, милорд. Она может сидеть в штабе в арьергарде вражеской армии, а может удалиться в ближайшую крепость или городок. Конечно, лазутчики могут выследить ее, но сперва надо прорваться самим лазутчикам.