Успокоившись насчет ужасного смысла вышеупомянутого примечания, мы сожалели о бесполезном дей ствии почтенного редактора. Все предвидели последствия оного. В статье г. Пол евого личная честь г. Каченовского не была оскорбл ена. Говоря с неуважением о его занятиях литературных, издатель «Московского телеграфа» не упомянул ни о его службе, ни о тай нах домашней жизни, ни о качествах его души.
Между тем ожесточенный издатель «Московского телеграфа» напечатал другую статью, в коей дерзновенно подтвердил и оправдал первые свои показания. Вся литературная жизнь г. Каченовского была разобрана по годам,
все занятия оценены, все простодушные обмолвки выведены на позор.
Г. Полевой доказал, что почтенный редактор пользуется славою ученого мужа, так сказать, на честное сл ово, а доныне, кроме переводов с переводов, и кой - каких заимствованных где - то статеек, ничего не произвел. Скудость, более достой ная сожал ения, нежели укоризны ! Но что всего важнее, г. Полевой доказал, что MixaHA Троф1мович несколько раз дозволял себе личности в своих критических статей ках, что он упрекал издателя «Московского телеграфа» винным его заводом (пятном ужасным, как известно всему нашему дворянству 1), что он неоднократно с упреком повторял г. Полевому, что сей последний — купец (другое, столь же ужасное обвинение!), и все сие в не-пристой ных, оскорбительных выражениях. Тут уже мы приняли совершенно сторону г. Полевого. Никт о, более нашего, ме уважает истинного, родового дворянства, коего существование столь важно в смысле государственном; но в унрной республике наук какое нам дело до гербов н пыльных грамот? Потомок Трувора или Гостомысла, трудолюбивый профессор, честный аудитории странствующий купец равны перед законами критики. Князь Вяземский уже дал однажды заметить неприличность сих аристократических выходок; но не худо повторять полезные истины.
Однако ж, таково дей ствие долговременного уважения! И тут мы укорял и г. Пол евого в запальчивости и неумеренности. Мы с умилением взирали на почтенного старца, расстроенного до такой степени, что для поддержания ученой своей славы принужден он был обратиться к русскому букварю и преобразовать оный удивительным образом. Утешительно для нас, по край ' ней мере, то, что сведения М1хаила Троф1мовича в греческой азбуке не подлежат уже никакому сомнению.
174
С нетерпением ожидали мы развязки дела. Наконец водворил ось спо-кой ствие в области словесности и прекратил ась междоусобная вой на миром, равно выгодным для победителей и побежденных...
К стр . 163
Извл ечение и з «Нов ог о жив оп исц а обществд и л итературы »
(п ри «Т ел ег рафе»).
{«Т ел ег раф», 1832 г., «Нов[ый \ живоп исец », № 24)
Закл ючит ел ьная ст ат ья «Нов ог о живописц а» сост оит из трех отделений : «Бесед а у ст арог о л ит ерат ора», «Бесед а у мол о-дого л ит ерат ора», «Разг ов ор посл е бесед с л ит ерат орами» («Н о-вый живописец», № № 17, 21 и 24). Сам ая форм а — совершенное под ражание статьям Над оум ки. Д в а друга, Леонид и Фил о -фей , от правл яют ся сначал а на л итературный вечер к Род осову, у кот орого собирают ся ст ары е л ит ерат оры . Там читают оды , посл ания, мадригал ы , говорят о л агарповы х правил ах и проч., ] — все это скучно, но совершенно прил ично и чинно, совершенно безвредно и отчасти д аже хорош о по своей усы пител ьности.
От т уд а д рузья идут к од ному из своих приятелей , мол одому л ит ерат ору Спл етнину. Они предпол агал и заст ат ь его дома одного; но у него т акже собрал ось общест во. Эт о повергает в ужас рассудит ел ьного Фил офея.
«Уй дем от сюд а н азад !» — говорит он, когда, едва вошедши в зал , усл ы шал шум гостей , собравш ихся в другой комнат е. — «К а-кой в зд ор!» — возражает добродушны й Леонид : — «ты сл ы шишь по гол осам, что здесь собрал ся сок лучшей мол одежи. Ведь здесь общест во не хуже Род осов а». — «Хуж е , — от вечает Фил офей : — там тол ько скучно, а здесь несносно; там т ол ько смеешься, а здесь невол ьно рассерд ишься». Н о вы ходит Спл етнин и начинает рассказы ват ь л итературны е сл ухи; вы ходят гост и, Тал ант ин и другие, кричат , что Пушкин вы ше Бай рона, что фил ософия, эст е-тика и вообще наука взд ор, л ишняя тягость дл я поэт а, что поэт не подчинен в своем творчест ве никаким законам, кроме собст венной необузданной фант азии, назы вают Тал ант ина гением, и
т. д. — одним сл овом, повт оряют почти т о же самое, чт о у
Над оумки говорил и Тленский , Фл югеровский , Чадский ; тол -куют, что л юди прежних поколений ничто пред ними, л юдьми нового покол ения, что Д ержав ин писал д рянь, что л ит ерат ура наша громадны ми шагами бежит к высочай шему совершенст ву.