46 Н. Г. Чернышевский, т. Ш 721
ны&ш намеками людей, уважаемых обществом не только за их талант, но и за высокую безукоризненность их душевного благо -роДства, тот подвергает себя опасности показаться обществу человеком другого рода.
Клевета пятнает в общем мнении не того, на кого клевещут, а того, кто клевещет.
Предоставляем нравственному чувству читателей судить о следующих выражениях «Отечественных] записок».
К литератору преимущественно относится строгий приказ русской пословицы: «давши слово — держись». Он больше, чем кто-либо другой, обязан быть рабом своему слову. Он до того ему крепок, что в другой крепости или в другом рабстве не видит ни малейшей нужды. Давая слово, он вместе с ним кладет и честь свою, потому на каждое свое слово смотрит как на parole d'honneur *. Поэтому «обязательное соглашение», в отношении к литераторам — странный плеоназм, бросающий грустную тень на обе обязывающиеся стороны. Разве соглашение или согласие, произнесенное просто-напросто голосом, то есть выраженное изустно, не есть своего рода обязательство? Чем же другим может быть оно в благородном звании литератора?
Пропускаем остроумную тираду о дружбе Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем, которые не обязывали друг друга никакими контрактами — юмор этой тирады столь же хорош, как и начало статейки — но смысл ее непостижим здравому уму, — и читаем далее:
Предки наши, не знавшие ни иностранного слова «контракт», ни перевода его на русский язык «обязательное соглашение», говорили коротко и ясно: «кто изменит своему слову, тому да будет стыдно». Отчего мы не подражаем их достохвальному примеру? Неужели оттого, что — страшно даже вымолвить — мы потеряли стыд? — Или почтенная краска древнего
которая избрала своим девизом название комедии Островского: «Свои люди — сочтемся!»
Просим «Отечественные] записки» вспомнить, о каких людях они говорят подобные вещи; просим этот журнал подумать о том, сообразно ли с здравым смыслом предполагать, что каждый порядочный человек в грамотной России не примет, как личное оскорбление себе, оскорбление, наносимое писателям, которыми гордится русская литература?
Мы говорим прямо:
«Отечественные] записки» поступили неблагоразумно, дав свободный разтул досаде, возбужденной в них тем, что они лишились надежды иметь своими сотрудниками гг, Григоровича, Островского, Толстого и Тургенеза.
* Честное слово. — ] Ред.
722
На темные намеки мы отвечаем указанием фактов, известных всем.
Если «Отечественные] записки» будут продолжать свою неблагоразумную тактику, мы не отступим ни перед какими объяснениями; на каждый намек мы будем отвечать фактом — факты все говорят в пользу писателей, неблагоразумно оскорбляемых «Отечественными] записками», и если этот журнал заставит нас сделать эти факты известными публике, то это обнародование не доставит особенной радости «Отечественным запискам». Мы советовали бы не подавать к тому нового случая. Пусть припомнят «Отечественные записки», какой удар нанесли они себе в 1846 году, неосторожно подняв шум о деле, вовсе для них невыгодном.
Этот случай несомненно повторится, если «Отеч [ественные] записки» будут и в настоящем деле действовать так же неблагора-
Повторяем. Мы не желали начинать этих объяснений и не желаем продолжать их. Но мы не позволим безнаказанно оскорблять писателей, делающих честь нашему журналу помещением в нем своих произведений...
Вражда «Отечественных записок» к «Современнику» вводит их в ошибки, пагубные для них. Новое подтверждение тому представляет помещенная в октябрьской книжке статья г. Галахова «Были и небылицы», направленная против исследования г. Лай-бова «О Собеседнике любителей российского слова» («Современник», 1856, № 8).
Не можем оставить без ответа этой страшно длинной выходки. Того требует правило, высказанное нами выше.
Статья г. Галахова имеет ученую наружность: она снабжена 153 цитатами, преимущественно из смирдинского издания «Сочинений императрицы Екатерины II» и «Сочинений Державина»*. Теперь спросим: выиграл ли г. Галахов, вызвав нас на этот ответ? Не выиграла ли, напротив, статья г. Лайбова от его неудачных нападений, и какого результата достигли «Отечественные записки» помещением статьи г. Малахова?
Декабрь 1856 года.
Год, с которым готовимся мы проститься, принес много хорошего нашему отечеству. При самом начале его, благая воля государя подала нам надежду на мир, желаемый всею Европою, благотворный для нас; эта надежда не обманула нас, — и мир был заключен в самое благоприятное для примирения время, на условиях, самых выгодных. Мир, который должны благословлять * Дальше следует ответ Галахову, написанный Добролюбовым. (См. текстологический комментарии). — Ред.