каждого здравомы сл ящего чел овека сочувствие к нему во многих сл учаях и во всяком сл учае обеспечить ему право на уважение.
Мы никогда не раздел ял и и не чувствуем ни малей шего влечения раздел ят ь мнения сл авянофил ов *, но по всей справедливости дол жны сказат ь, что если понят ия их и надобно признат ь ошибочными, то нел ьзя не сочувст воват ь им как л юдям, проникнуты м сочувствием к просвещению. От част и в увлечении жаром полемики, еще более потому, что смешивал и истинных сл авянофил ов с людьми, кот оры е пустоту и кичл ивость своих мнений прикры вают
напыщенными родомонт адами на отры вочны е и непонятные мысли, заимствованны е напрокат у сл авянофил ов, эту школу обвинял и во вражд е к науке, в обскурант изме, в стремлении возвратить Россию «ко дням К ошихина» и т. д. Упреки эти делались не по слепой ненависти, не по жел анию взвести на противников предосудител ьную небы вал ьщину, а по искреннему убеждению в их справедл ивости; но они несправедливы , — по край -ней мере, относител ьно таких людей , как гг. Аксаковы , Кошел ев, Киреевские, Хом яков, решител ьно несправедливы . Горячая ревность к основному начал у всякого бл ага, просвещению, одушевляет их. Нет нужды л ично знать их, чтобы быть твердо убе -ждену, что они принадл ежат к числ у образованней ших, бл аго-родней ших и даровитей ших людей в русском обществе; а эти качества дост ат очно ручают ся за чистоту и возвы шенность их намерений . Считаем изл ишним прибавл ят ь, что личный характ ер кажд ого из этих людей выше всякой укоризны . Кт о знаком с сл авянофил ами тол ько по полемике, кот орую некогда вели петербургские журнал ы против ст арого «Москвит янина», тот их не знает. Мы не возьмем на себя смелости от своего лица излагать перед читателями пол ную систему их убеждений , как мы их понимаем; система эта представл яется нам не во всех пунктах дост ат очно ясною, и мы не хотим подвергат ься опасност и ввести читателей в забл уждение; вернее будет, если мы представим извл е-чение из статьи г. И. Киреевского «О характ ере просвещения Европы и о его от ношении к просвещению России» **. Она пока ост ает ся едва ли не л учшим вы ражением сл авянофил ьства. Мы будем совершенно ст рого д ержат ься собственны х сл ов авт ора.
Еще не очень давно то время, когда вопрос об отношении русского просвещения к западному был почти невозможен или разрешал ся так легко, что не стоило труда его предлагать. Тому тридцать лет, едва ли можно было встретить мыслящего человека, который бы постигал возможность другого просвещения, кроме заимствованного от Западной Европы. Общее мнение * Мы употребляем это имя, как наиболее всем известное; ио нам кажется, что, будучи придумано в то время, когда мнения лучших последователей школы были еще мало известны, око не имеет в настоящее время никакого внутреннего смысла. Мы готовы с удовольствием заменить его другим, какое будет нам указано самими последователями мнений , о которых идет речь.
** «Московский сборник», 1852 г., стр. 1—68.
78
было таково, что различие между просвещением Европы и России существует только в степени, а не в духе или основных началах образованности. У нас (говорили тогда) было прежде только варварство: образованность наша начинается только с той минуты, как мы начали учиться у Европы . Оттого там учители, мы — ученики.
Но с тех пор в просвещении западном и в просвещении русском произошла перемена. Европей ское просвещение достигло той полноты развития, где' его особенное начало вы разилось с очевидною ясностью. Результатом этой полноты развития, ясности итогов было общее чувство недовольства. Правда, науки процветали, внешняя жизнь устраивал ась благоприятно. Но жизнь лишена была своего существенного смысла, ибо, не проникнутая никаким общим, сильным убеждением, она не могла быть ни украшена вы сокою надеждою, ни согрета глубоким сочувствием. Анал из разрушил все основы, на которых стояло европей ское просвещение с самого начала своего развития,