Вот существенны е места из его статьи о «Миргород е». Мы оставил и в ст ороне тол ько кол онны , фронт исписы , архит равы , резцы и картинны е галлереи, но не опустил и ни одной фразы , относящей ся к делу. Правд а, от этого из довол ьно большой статьи вышло в нашей выписке менее одной страницы , но, повторяем, остал ьны е страницы разбора напол нены архит равами.
Авт ор Вечеров Диканьки имеет от природы чудный дар схватывать бессмыслицу в жизни человеческой и обращать ее в неизъясняемую поэзию смеха. В этом даре его мы видим зародыш истинного комического таланта.
Но желательно бы было, чтоб он обратил свой наблюдательный взор и меткую кисть на общество, нас окружающее. Д о сих пор, за этим смехом он водил нас или в Миргород, или в лавку жестяных дел мастера Шиллера, или в сумасшедший дом. Мы охотно за ним следовали всюду, потому что везде и над всем приятно посмеяться. Но столица уже довольно смеялась над про -винциею и деревенщиной , хотя иикто так не смешил ими, как автор «Миргорода»: высший и образованный класс общества всегда смеется над ннзигим: потому и немудрено рассмешить и жестяных дел мастером. Но как бы хотелось, чтобы автор, который , кажется каким- то магнитом притягивает к себе все смешное, рассмешил нас нам-и же самими, чтобы он открыл эту бессмыслицу в нашей собственной жизни, в кругу так называемом образованном, в нашей гостиной , среди модных фраков и галстухов, под модными головными уборами. Вот что ожидает его кисти! Как ни рисуй те нам верно провинцию, все она покажется карикатурой , потому что она не в наших нравах. Я уверен, что Иван Иванович и Иван Никифорович существовали. Так они живо написаны. Но общество наше не может поверить в их существование. Дл я него это или прошлое столетие, или смешная мечта автора. Конечно, автор начал свой дебют в комическом с того, что ярче нарезалось в его памяти с своих малороссий ских преданий ; но дол жно надеяться, что он соберет нам впечатления из той общественной жизни, в которой живет теперь, и разовьет блистательно свой комический талант в том высшем кругу, который есть средоточие русской образованности («Московский наблюдатель», т. I).
К ажет ся, в «Ст аросвет ских помещиках», в «Тарасе Бул ьбе», в «Повест и о ссоре Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем»
114
бсть нечто, кроме смешного и весел ого; кажет ся, что кажд ая из этих повестей , в своем целом, производит впечатление нимал о не водевильное: «Т арас Бул ьба» — чисто трагическое, остальные — гл убоко грустное. Ученый критик нимал о не заметил этого. Гогол ь в «Миргород е» — беззаботный весел ьчак, который для столичных светских людей рисует преуморител ьные карикат уры провинции, не имеющей понят ия о модных галстухах. Очень удовл етворител ь-ное понятие. Еще лучше мнение, что лица, изображенны е Гог о-лем, едва ли существуют в дей ствительности. Он о хорошо и тем, что крит ик откровенно вы сказы вает, чт о вовсе не знает провинциальной жизни. Н о всего лучше совет — перестать писать о провинции и описы вать высшее светское общество: этот совет восхитителен. Вот , если бы Гогол ь посл ушал ся — нечего сказатй , одол жил бы нас, людей в модных гал стухах! С т ою же меткостью, кот орая помогла критику откры ть у Лермонт ова заимст во-вания из Марл инского и Бенедиктова, он замечает, что Гогол ь — подражател ь Тика и Гофмана:
Нел ьзя не заметить, что в новых повестях, которые мы читаем в «Арабесках», этот юмор малороссий ский не устоял против западных искушений и покорился в своих фантастических созданиях влиянию Гофмана и Тика.
И мне это досадно. Ужели ничто оригинально русское не может устоять против немецкого? Может быть, это есть влияние Петербурга на автора.
Д а ведь нужно было бы спросит ь, слыхивал ли Гогол ь в 1835 году о Гофмане и Тике? О Гофмане — без сомнения, потому что в «Невском проспекте» сапожник, помогавший своему приятелю Шил л еру в совершении неучтивого поступка над пору-
чиком Пироговы м, назы вает ся Гофманом; и писатель Гофман был тогда уже нескол ько известен русской публике. Н о каким бы образом Гогол ь мог подчиниться вл иянию Тика, кот орого едва ли хоть сколько- нибудь знал ? Считаем ненужным замечать, что с Гофманом у Гогол я нет ни малей шего сходст ва: один сам придумывает, самостоятел ьно изобрет ает фантастические похождения из чисто немецкой жизни, другой буквал ьно пересказы вает мало -русские предания («Вий ») или общеизвестны е анекдоты («Н ос»): какое же тут сходст во? Уж после этого «Песня о Кал ашникове» не есть ли подражание «Гецу фон Берл ихингену»? ведь у Гете т оже изображено владычество «кул ачного права», Faustrecht.