Все прод ол жал ось, повидимому, прежним поряд ком. И опять явил ся человек, все еще нескол ькими годами опередив покол ение, кот орое дол жно был о понят ь его. Он не погиб так рано, как Веневитинов, не успев подать руку новому покол ению; но когда он явил ся, никто еше не мог емл сочувст воват ь, и долго он был предметом общего [глумления]. И сам он не мог еще указат ь ни на кого, кто был бы чел овеком, каких жел ал он. Все, чт о видел он вокруг себя, бы л о достой но т ол ько разруш ения и от риц ания. И он явил ся каким- то злым духом от риц ания и разрушения. Таков о был о пол ожение Над оум ки в нашей л итерат уре.
Он один тогда понимал вещи в их ист инном виде. Ег о не понял никто: и потому, чт о он вы сказы вал истину очень горькую для тех, кому говорил ее, и пот ому, что вы сказы вал ее горько, и, более всего, потому, что основания, на кот оры х опирал ись его приговоры , были незнакомы никому. Немецкая фил ософия, питомцем которой он был, неизвест на был а никому. Все видели тол ько, что он прот иворечит франц узским книжкам, из кот оры х была почерпнута вся наша т огд ашняя мудрост ь — и его объ явил и безумцем. Чего он хочет, не понимал никто, потому что у нас не был о ничего подобного тому, чего хотел он, — и всем показал ось, что пн тол ько хочет бранит ь и унижат ь нашу л итературу.
И, однако же, чем он был недовол ен в л ит ерат уре? Теми поэмами, над сочинением кот оры х т рат ил ись все наши сил ы , восхищение которы ми от нимал о всякую мысль о возможност и чего -нибудь лучшего Ны не кто не н азы в ав этих поэм детскими п ро-изведениями? Он восст авал прот ив Пушкина; но извест ны ли были тогда созд ания Пушкина, перед кот оры ми мы теперь прекл о-няемся? «Бориса Год унова». «Каменного гост я». «Мед ного всад -ника», повестей в прозе, — ничего эт ого еще не бы л о. Был и тол ько поэмы в бай роновском род е, •нал кот оры ми потом смеял ся сам Пушкин, — поэмы не прочувст вованны е, ст ранны е п од ража-ния бай роновской форм е без всякого понимания бай роновского духа. И разве пот ому восст авал он прот ив этих поэм, что хотел унизить талант Пушкина? Нап оот ив, никто так резко не замечал безграничной разницы между Пушкины м и другими тогдашними знаменитостями; а ведь тогда никт о, кроме его, не замечал этой разницы . И разве он унижал в поэмах Пушкина то, что в них есть хорошего? Напрот ив, он безусл овно хвал ил в них отдельные картины природы и грац иозны е сцены из современного бы та, — единственное, что мы теперь находим в них прекрасны м. Он тдк хорошо понимал это, что «Графа Нул ина» ставил выше «Бахчи»
157
саранского фонт ана». Н о он все - таки осужд ал Пушкина? Од нако, за что же? за то, что предпол агал , будто Пушкин удовл етворяет-ся своими прежними произведениями и не думает о том. что еще не созд ал произведений , впол не достой ных своего великого тал ант а. Ведь это недовол ьство, кот орого ист очник— очень вы соко* мнение о таланте Пушкина. А когда Пушкин издал «Бориса Год у-нова», он один оценил это произведение, в последней статье, под» писанной именем Над оум к и 91. И, наконец, разве он восст авал именно прот ив Пушкина? Он доказы вал тол ько, что вся наша
т огдашняя л итература вовсе не так богата, как тогда все были уверены . И если мы вникнем в сущност ь его статей , мы увидим, что если никто не судил о нашей л итературе так ст рого, как он, то и никто не превозносил так Пушкина, как он. Он первый вы сказал о характ ере и сил ах его тал анта те понят ия, которы е господст вуют до сих пор. К ажет ся, эт ого довол ьно, чтобы не считать его зоил ом.
Ст ат ьи Над оумки были печал ьны — он ли виноват в том? Но они содей ствовали пригот овл ению лучшей будущности. Разве он от чаивал ся в лучшей бvл yшнocтм. разве нв поипмчал Поо -чтите хотя окончание его мрачной , желчной статьи: «Сонмище Нигил ист ов». На Васил ьев вечер, накануне того дня, когда солнце поворачивает на лето, в тот вечер, когда на Руси гадают о будущем. выходит Над оум ко из беспоряд очного сонмища, где все кричат , под хл опанье пробок, о тал антах друг друга, все упоены чадом взаимны х похвал своим дивным произведениям, все толкуют о пуст яках, все кричат о том, чего не понимают; он идет домой , груст но думая об общем ничтожест ве всей этой превозносимой л итературы . Нет ей вы хода из бессил ьного и шумного хаоса... «Как нет? вдруг спрашивает он себя: ужел и, в самом деле,нет?»
Неужел и для бедной нашей литературы не будет возврата с зимы на лето? неужели ей вечно мыкаться в мрачной поенсподней губительного ниги-л изма?— Нет, подумал я: нет, это невозможно: