- Теперь ты. Дотронься.
Том послушно, словно заговорённый, прикоснулся кончиками пальцев к рубцу на своём запястье. Ровно три прикосновения, и он, зажмурившись, мотнул головой:
- Мне это неприятно.
- Они ничем не отличаются от моих.
- Я знаю, но… Но я не хочу прикасаться к себе.
Мгновение подумав, Джерри кивнул:
- Хорошо. Ты хотел принять душ, заходи, - закрыл он тему и указал на душевую кабинку, около которой они стояли.
Том покосился на него исподлобья, но ничего не сказал, отвернулся, вернул полотенце на вешалку и переступил порог кабины. Включив воду, обернулся через плечо и увидел, что Джерри тоже находится в кабинке. Но и на это ничего не сказал, просто отвернул голову обратно и не поворачивался к нему передом. Мылся Том всегда быстро, потому слишком больших неудобств присутствие Джерри не доставило.
После душа была недолгая, продлившаяся всего два часа тренировка. А вечером как всегда в гости, как к себе домой, пожаловал Шулейман. Том провёл с ним около полутора часов и ушёл в свою спальню, оставив его в гостиной одного. Иногда они так делали – не проводили вместе всё время, находясь на одной территории, как когда жили вместе, но, в отличие от того, как было раньше, инициатором этого всё чаще становился Том.
Не снимая верхнего покрывала, Том лёг на кровать, поджав ноги и подложив ладони под щёку, и довольно быстро задремал. К моменту его пробуждения комната, в которой не зажёг сразу свет, наполнилась плотным сумраком, окрашивающим всё в более тёмный цвет, но в котором ещё можно было всё разглядеть.
Проснулся Том отдохнувшим, но не сам, от какого-то странного ощущения. Открыв глаза и повернувшись, понял, в чём дело – на краю постели сидел с Джерри и с едва заметной улыбкой на губах смотрел на него.
- Сколько сейчас время? – почему-то из всего, что можно было сказать, задал именно этот вопрос, это действительно было интересно.
И ещё интересно – ушёл ли Оскар, но до этого вопроса сонный мозг ещё не дошёл.
- Почти девять, - ответил Джерри и, переползя к Тому на четвереньках, нежно поцеловал его в щёку, почти в уголок губ.
Том недоумевающе посмотрел на него. Посмотрев в его лицо пару секунд, Джерри склонился к нему и прикоснулся губами к губам.
- Что ты делаешь? – в этот раз Том дернулся.
- Шшш.
Джерри приложил палец к его губам и затем успокаивающе погладил по щеке.
- Не бойся, Котёнок.
Джерри вновь приблизился к нему и поцеловал, мягко прихватил губами верхнюю губу. Том, зажмурившись, резко отвернул лицо, разрывая поцелуй. Джерри повернул его голову обратно и сел на его бедра, чтобы не сбежал.
Том распахнул глаза, непонимающе и испуганно уставившись на него.
- Что ты делаешь? – спросил шёпотом. – Слезь с меня.
- Если ты поцелуешь меня сам, слезу.
У Тома от такого заявления глаза полезли на лоб. Не дожидаясь, когда он разразится возмущением, Джерри в третий раз поцеловал его, обхватив ладонями лицо, чтобы не отвернулся. Том крутился, протестующе мычал.
- Тебе нужно научиться не страшиться этого, - прошептал Джерри, оторвавшись от него, и снова заткнул рот поцелуем.
В конце концов Том сдался, перестал сопротивляться и, с обречённым вздохом закрыв глаза, расслабился, позволяя себя целовать и даже углубить поцелуй. И – «этого я себе тоже никогда не прощу» - сдался окончательно и, забывшись, несмело, деревянно, но ответил.
Только через пять минут сознание включилось и прояснилось, и Том, поняв, что происходит, что он делает и позволяет делать, не стал сдерживать слёз отчаяния и бессилия, пробежавших из-под закрытых век горячими дорожками к вискам. Но всё равно не дёргался, только почти перестал отвечать, но от этого поцелуй не прекратился, Джерри прекрасно справлялся за двоих и туманил разум. Его ёрзанья на бёдрах не оставляли тело равнодушным и они реагировало должным образом.
Когда из глаз Тома снова скатились слёзы, Джерри отстранился, коротко чмокнул его в губы напоследок и поднялся и с него, и с кровати. Том сразу сел, спрятав лицо на согнутых коленях и закрыв голову руками. Было трудно дышать и в то же время не плакалось – хоть просто скули от безнадёги. А, когда понял, что эти вопиющие, сумасшедшие действия его возбудили, и вовсе захотелось взвыть в голос и попроситься обратно в клинику, потому что это – полная клиника.