- Я имел в виду то, что и сказал – тебе необходимо научиться стрелять по живой мишени. Дело в том, что у любого человека есть внутренний барьер, не позволяющий причинить тяжёлый вред другому живому существу, в том числе себе подобным, то есть – другому человеку, если речь не идёт о критических ситуациях.
Теперь Том понял, но не понимал, как это толковать, как применить к себе, к жизни, потому не перебивал и только смотрел на него огромными глазами. Джерри продолжал:
- Этот барьер тебе и необходимо преодолеть. Для этого нужно хотя бы раз выстрелить в другого.
Том смотрел на него с шоком и ужасом и еле слышно спросил-выдохнул:
- В кого выстрелить?
- Я бы предпочёл, чтобы этим кем-то был Шулейман, но по многим причинам это очень плохая идея. Так что подопытным кроликом буду я.
- Ты хочешь сказать…?
- Да, Том. Давай, исполни свою мечту, попробуй убить меня.
Том сглотнул, было видно, как у него на шее дёрнулись жилы и кадык.
- Неужели ты не можешь этого сделать? – поинтересовался Джерри, не дождавшись от него ни ответа, ни действий.
- Не могу, - всё так же тихо ответил Том.
- Трусишь, Томми? – глумливо обратился к нему Джерри.
- Не называй меня так, - вновь сглотнув ставшую вязкой слюну, попросил Том.
- Почему? – захлопал ресницами Джерри. - Плохие воспоминания? Или наоборот – слишком хорошие?
И то, и то верно. Том ненавидел эту ласковую форму своего имени, и впоследствии, когда уже знал правду, когда к нему так обращались, словно испытывал удар током, это было очень неприятно, больно душе.
Том, зажмурившись на мгновение, качнул головой и повторил:
- Не называй меня так.
- Так заставь меня замолчать, - пожал плечами Джерри. – А пока ты не дорос до официального варианта своего имени, маленький мальчик Томми, который не смог вырасти. Другие в этом виноваты, да?
- Замолчи.
- Конечно другие виноваты, - словно не слыша его, продолжал ковырять его Джерри. – Другой человек украл тебя, чем подменил и сломал твою жизнь, другие обломали тебе крылышки… Но каждый раз, когда тебе выпадает шанс всё изменить – а их в твоей жизни было предостаточно, ты ничего не делаешь или делаешь совсем не то. Вот и сейчас – твоя жизнь в твоих руках, ты можешь всё изменить, но ты снова вцепился в роль праведной жертвы и страдаешь, потому что тебе так комфортнее. Нравится быть святым?
- Я не святой. Но лучше быть святым, чем… - Том вновь зажмурился и мотнул головой. – Я вообще не понимаю, о чём ты…
- О том, что ты трус и слабак. Томми, ты умеешь быть злым, но твоя проблема в том, что ты всегда трусишь, пугаешься и отступаешь, когда отходишь от образа «я хороший для всех». Поэтому у тебя нет семьи, нет друзей, а единственный, кто есть в твоей жизни, вместо того, чтобы уважать тебя, тебя пинает, а ты вновь и вновь с радостью лижешь руку, которой он это делает.
Том закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь унять клокотание то ли слёз, то ли злости в груди, сам не знал, что именно чувствует и чего внутри больше.
- Прекрати так говорить, - произнёс он сдавленно.
- Почему, Томми? Правда глаза режет? Ты считаешь себя ничтожеством, и ты действительно являешься им. Но только потому, что сам выбираешь это.
- Когда это я мог выбирать?! – не выдержал Том. – Ты специально меня злишь? Или хочешь задеть? Или что?!
- Я тебя злю? – изобразил яркое удивление Джерри. – Зачем бы мне это? Я не виноват в том, что ты такой неуравновешенный и ригидный. Посмотришь потом значение слова «ригидность», Томми.
- Я уже сказал – не называй меня так, - уже процедил Том.
- Неубедительно, Томми.
- Прекрати!
- Нет, Томми. Томми, Томми…
«Томми, Томми, Томми» - сладким тоном. Эхом, заевшей пластинкой это, как пули, било по и так пошатнувшейся психике, доводя до исступления, и оно, миновав стадию рыданий, вылилось в атаку.
- Заткнись! – рявкнул Том проскрежетавшим от напряжения связок голосом и вскинул пистолет, вжимая курок.
Прогремел выстрел, который самому совсем не показался таким уж оглушающим.
Джерри осознанно решил быть живой мишенью, но он не ожидал, что его ощущения будут настолько настоящими. Открыв рот в немом вскрике-стоне и потеряв возможность сделать вдох, он прижал ладонь к груди над сердцем, куда пришлась пуля.