У Тома в горле встал ком, и в груди щемило так, что впору расплакаться, но не надо, нельзя. Преодолевая это раздирающее чувство внутри, он произнёс:
- Я тоже очень хотел бы, чтобы ты был в моей жизни, попробовать ещё раз. Но сейчас не время. Извини… - больно, как же больно было говорить, и горло сдавливало от лжи и правды, которая стояла за словами. – Потом я буду рад тебя видеть, но не сейчас.
- Я понимаю, - кивнул Кристиан. – Я останусь во Франции и буду ждать. Если ты не против, я буду тебя навещать.
- Нет, - категорично ответил Том, качнув головой. – Пожалуйста, не жди, я не знаю, сколько это продлится, поэтому не надо, не оставайся. Возвращайся в Финляндию, а я потом сам приеду. Или позвоню. Лучше позвоню.
Горько, как горько. Сдерживаемые слёзы худший яд.
- Том, у тебя какие-то проблемы? – серьёзно спросил Кристиан, обеспокоено смотря на него.
- Никаких проблем, - Том выдавил из себя широкую улыбку. – Просто сейчас не время. Так бывает. У меня сейчас такой период в жизни, когда мне нужно быть одному, нужно разобраться с некоторыми вопросами.
- Конечно, - сказал Кристиан, держа при себе все слова, которые хотел бы сказать. – Не буду тебя больше отвлекать.
Он машинально протянул руку для прощания, хотя их и разделяли метры. Том медленно подошёл, хотел пожать ему руку, но вместо этого, потянув свою ладонь и не успев коснуться пальцев, крепко обнял отца, зажмурив глаза. Позволил себе это.
В первый и последний раз. Не дыша, чтобы не дать пролиться слезам. Потому что всё ложь, не будет этого светлого «потом». Потому что он собирается сделать нечто ужасное, и вся его жизнь кошмар.
И не подумал, что четыре года назад боялся близости отца, как и всех прочих мужчин, хотя и помыслить не мог, что тот сделает что-то плохое, а сейчас добровольно обнимал его и тепло чужого тела совсем не жгло.
Кристиан осторожно обнял его в ответ, чувствуя себя и неимоверно счастливым, и готовым заплакать от того, что спустя двадцать три года наконец-то смог обнять сына, прошлый раз был в роддоме.
Отстранившись, Том сказал:
- Пока.
- До встречи. Я был безмерно рад тебя видеть.
Том только улыбнулся уголками губ и покивал в ответ. Закрыв за отцом дверь, он прислонился к ней спиной. Душа и тело словно разделились надвое: душа сползла на пол и, сжавшись в комочек, выла, а тело стояло и смотрело перед собой невидящим взглядом.
К нему подошёл Джерри.
- Котёнок, ты всё очень правильно сказал. Но у тебя будет «потом», не сомневайся.
Он мягко потянул Тома за плечо, отлепляя от двери, и обнял. Том позволил, уткнулся носом ему в плечо. Кажется, сейчас он готов был сдаться в чьи угодно объятия, настолько ему было плохо.
Джерри с минуту молчал, поглаживая его по волосам, и произнёс:
- Всё будет хорошо. Ты только верь мне, слушай меня и ни в чём не сомневайся. Слышишь?
Том лишь закрыл глаза. Это означало «да».
Глава 41
Глава 41
Ты слышишь зов, в ее словах звучит заученный бред,
Она под властью прокроена, какой к черту рассвет?!
Твою любовь нужно спасать от этих райских афер;
Не оставайся как трус, и возвращай револьвер!
Ravanna, Ai Mori, Кома©
Оскар пришёл через пятнадцать минут после ухода Кристиана. Не поздоровался, и Том тоже ничего не сказал, пустил его в дом и пошёл следом в гостиную.
Просидев некоторое время в молчании, Шулейман без особого интереса поинтересовался:
- Как прошла встреча с папой?
- Нормально.
- Чего хотел?
- Хотел сказать, что у меня есть семья и что он хочет быть частью моей жизни, - Том отвечал блеклым тоном, на автомате, но честно, настолько честно, насколько мог себе позволить.
- А ты?
- А я не могу его сейчас принять.
- И зачем ты искал тех товарищей?
- Потому что я так больше не могу. Я… - Том осёкся, поняв, что это был за вопрос и что он говорит. – Что? – распахнув глаза, уставился он на Оскара.