«Государевы поля и больницы, заводы, границы и природа и её дары» – Главная поговорка, слетающая с губ каждого торгаша, завышающего цены, или мелкого государственного служащего. Дескать я не виноват и все вопросы к Нему. Ответ и молитва.
Филипп старается выбирать менее глубокие выбоины, но грохот тележки ранним утром распугал местных птиц и заставил несколько собак вдалеке доказывать свою значимость. Тучи с юга продолжают обволакивать небо, а воздух вдруг стал невыносимо влажным и дыхание окончательно сбилось.
Они подошли к маленькому одноэтажному домику. Стены из белого кирпича, большое окно со стороны входа и два окна с боку, слева. Пологая крыша из профнастила и деревянное крыльцо с тремя бетонными ступенями. Вывески нет. Только у входа, еле заметно, висит выцветшая табличка с названием и режимом работы.
– Филипп, Доброе утро! Я уже вас не ждал, думал из-за дождя... Вы как? Привет, Томас.
– Дождь теперь будет каждый день, нам что, ждать май?
– Заходите. Заходите. – Торопит их владелец бара. Облокотив край телеги на нижнюю ступень крыльца, Филипп подставил доску под ручку, чтобы деревянная двухколесная тележка сохранила горизонтальное положение. Он водрузил один из мешков себе на спину и последовал за Дмитрием.
По крыше застучало.
Глава 2
Сколько Томас себя помнил, в баре всегда всё одинаково. Тусклый свет на разные красивые бутылочки падает откуда-то сверху. Справа, возле раковины, горит неоновая вывеска. Слева, за стойкой, висит небольшой телевизор, а на окнах горят огни, они нравятся Томасу, очаровывают его словно мотылька, переливаясь и разбегаясь по стеклу. В глубине зала дышит жаром камин, потрескивают поленья, а к потолку стремится голубоватая дымка. Тихо, еле слышно, играет музыка прошлого века, повсюду сладковатый запах апельсина и корицы.
Но не только атмосфера застыла внутри. Люди словно приросли к своим местам и никогда не покидают их. Возле камина сидят два мужичка, играют в шахматы, они ни с кем никогда не говорят, кажется, даже между собой. Одного из них Томас знает, сторож с автовокзала. Видимо, после ночной смены проводит время с другом.
За баром стоит Дмитрий. Он моложе отца, темноволосый и большой. Девятилетнему мальчику он кажется просто огромным. Томас знает, что Дмитрий был на войне, но никогда его об этом не спрашивал, да и никто его об этом не спрашивал. Три года назад он приехал в Киттлуорд и открыл здесь бар, Томас запомнил это, потому что как раз пошел в первый класс и после школы они с отцом зашли в новое тогда место для города. Дмитрий высокий и спортивный, носит аккуратную черную бороду и коричневую кепку. Добрый, но разговаривать не любит, во всяком случае, так кажется Томасу. Его руки покрыты черно-белыми татуировками. Рыцари из крестовых походов. Флаг ордена гроба господня. Хоругвь с надписью на латыни. Всё это Томас знает из книги по истории крестовых походов, которая пылится в неразобранных коробках в кабинете отца. Между «Тенью ветра» К.Р. Сафона и «Куколками» Джона Уиндэма.
Особенно привлекает внимание булава, изображённая на правой кисти, уходящая рукоятью в предплечье, прямо в руки одного из рыцарей.
Ещё один человек, никогда не покидающий свое место в баре – мистер Лукаш, так его все называют и Томас не исключение.
Мистер Лукаш седой старик в глазах девятилетнего мальчика, всегда чем-то недоволен, всегда немного раздражён и всегда много говорит. На нем серый клетчатый костюм и старые потрёпанные туфли. Он много пьет, курит и всегда достаёт папиросы из серебряного портсигара. Томасу очень нравится эта блестящая коробочка с винтажным крестом на корпусе вместо эмблемы, поэтому он её и запомнил. Особенно Томасу кажется, мистер Лукаш не любит его с отцом. Он никогда не здоровается с Филиппом за руку и не упускает возможности выпустить остроту в их сторону. С другой стороны, достаётся не только Томасу и Филиппу, но и всем остальным, так что, наверное, ему только кажется.
В то пасмурное утро ещё один человек, которого Томас раньше здесь никогда не видел, делил с мистером Лукашем алкоголь и беседу. Красивая девушка, в строгой белой рубашке и ботинках на высокой подошве. И прямо сейчас мальчик понимал, что мистер Лукаш не любит не только их с отцом, но и весь мир.
– Время такое. Любой предмет, необременённый культурной ценностью, проданный за огромные деньги, считается коллекционным, а вместе с ним, и достоянием его владельца. Будь то картина, шариковая ручка или грязные носки!