– Приветствую, Филипп. Томас. – егерь пожал руку отцу, затем сыну. – Что нового в мире? Слышал, ты ездил в Петербург?
– Об этом уже где-то пишут? – удивляется Филипп.
– Заходил в бар к Дмитрию, во время службы.
– По слишком тонкому льду ходишь, пропуская литургии. Ещё и Дмитрия подбиваешь на преступления.
– У него всё официально. Я уточнял. Не знаю, что именно, но на сегодня он освобождён. А я вообще лесник. Погода не позволяла, знаете ли. Так вы тоже негородские… В Бога поверил?
– В церковь. – оба рассмеялись.
– Что думаешь о Стёпке? Кто его? – интересуется егерь.
– Не знаю. И не хочу знать.
– Слухов ходит тьма. Кто звери говорит. Кто винит бандюг залётных, якобы за долги. Кто вообще Марселя обвиняет. Тихон что? Не видел его?
– Нет, мы, как о Стёпке узнали, в городе ещё не появлялись.
– Да. Дела, конечно. Теперь жужжать долго будут. Я вот, что подумал. Если его под Северным нашли, значит, не планировали. Если бы планировали, спрятали. Пропал и пропал. А может, специально хотели, чтоб нашли. Напугать, – лесник ждёт реакцию Филиппа, но тот то ли делает вид, что ему неинтересно, то ли и правда ему всё равно, неизвестно, только разговор он так и не поддержал.
– А ещё, говорят, гроб закрытый, я сам не знаю. Не видел, но слышал. Зачем же лицо уродовать? Если не зверь, конечно, так иполучается, напугать хотели. А кого напугать? Да и зачем?
– Пусть Тихон разбирается. Не всё пьянчуг кошмарить, да детей по заброшкам гонять.
– Тоже верно. Слушай, на завтра какие планы? Я думал, может на «Холодное» рванём?
– Завтра?
– Да. Клёв идет. Мужики рассказывали утром на автовокзале. К вечеру вернёмся. Ну?
Филипп не хотел ехать рыбачить. Он знал, что егерь опять начнёт свои разговоры о Стёпке. Будет выпытывать мнение Филиппа. Напомнит о его журналистском прошлом. Всё это его напрягает, но запасы рыбы заканчиваются. Близятся холода, а он терпеть не может подлёдный лов. Филипп посмотрел на часы, которые показывали и дату. Четвёртое октября.
– Да. Думаю, завтра можно.
– Отлично, – радостно говорит лесник, – Тогда до завтра, – он поднял ладонь вверх в знак прощанья.
«Холодным» называется одно из озер, цепь из которых тянется с Севера на Юг, вдоль всей границы близ Киттлуорда и уходит за её пределы. Точное количество водоёмов не знают даже местные. «Холодным» прозвали самое северное из полноводныхозёр. Название своё оно получило, благодаря глубине и подводным ключам. Купаться в этом месте невозможно, сразу сводит судорога. Зато рыбы много. Знают про него все, но добраться туда дело непростое, через топи, размытый овраг и папоротник, который по легендам кишит змеями. Томас ходил на рыбалку с отцом, но на «Холодном» не был ни разу.
– Извините, – остановил егеря мальчик, – Можно спросить?
– Да, Томас. Конечно, спрашивай. – удивился внезапному интересу мальчика лесник.
– А правду говорят, что из-за войны на границы появился зверь, который выглядит как человек, но это не человек? И что он бродит по лесам, а зимой придёт в город? – на одном дыхании выпалил Томас.
– Откуда ты знаешь? – растерялся егерь. Это большая тайна! Ты никому не говорил? Никто не должен знать, сынок! Запомни…
– Ну хватит, – сказал равнодушно Филипп. – Ты сам это придумал? – обратился он к сыну.
– Нет, я слышал разговор. Сегодня на базаре. – смущаясь, поясняет Томас.
Егерь улыбается и наклоняется к мальчику.
– Я думаю, если бы снежный человек или любой другой фантастический зверь существовал, кто как не лесник знал бы об этом, верно? Всё это сказки, чтобы пугать детей, а иногда и взрослых. Так что не переживай, Томас. Зимой в город никто не придёт. – он потрепал мальчика по плечу, ещё раз вяло поднял ладонь вверх в знак прощания и развернулся, чтобы уйти.
Они подошли к палатке с конфетами. Томас принялся рассматривать содержимое коробок. Разноцветные, яркие, некоторые имеют целые картинки, другие и вовсе обёрнуты прозрачным фантиком. Хотя он равнодушен к сладкому, попробовать и потрогать хочется каждую конфету.