– Да что Вы говорите? Так и сказал? А этот что? Экстремист, который? – Мистер Лукаш продолжал подначивать Марью. Ему нравится, как она, брызжа слюной, показывает всем свою осведомлённость ситуацией.
– А что он? Глаза вытаращил, когда понял, что всё, прижали. Молчит. Щетина седая на впалых щеках, брови густые, с волос коротких пот хлещет. Глаза чёрные – дьявольские. Сам худющий, страх. Ладно, ещё б молодой был. А так, куда лезет?! Руки в наручники и в машину, а дальше там уж… Эх… – махнула она рукой, – Что с него, нелюдя, взять-то. Вешать их надо. Прилюдно.
– Выходит, Вы утверждаете, что революция нам не нужна? – Мистер Лукаш отодвинул пустую тарелку, на которой остались лишь косточки и начал говорить, утирая рот салфеткой, - Позвольте ж тогда полюбопытствовать, нравится ли Вам жить здесь? Нравится ли работать с утра до ночи без выходных? Нравится ли платить налоги за всё, что Вас окружает? Ютиться большой семьей в маленьком доме, потому что так дешевле. Похоронить мечту Вашего мужа о собственном баре? Вашу мечту о кондитерской? Потому что открыть собственное дело нет возможности, банки не дают кредиты людям с таким мизерным доходом. А если Вы и получите деньги взаймы, то колоссальное количество разномастных инстанций затянет Ваши жалкие потуги на месяцы, а может и того больше. Без копеечки в нужные руки не построить империю, не так ли? А как на счёт Ваших детей? Вы хотели бы такой жизни для них? Где они буду вариться в застоявшейся жиже без интереса и рвения. Без достижений и подвигов? Не всем в радость размеренная и спокойная жизнь. А образование? Сколько Вы готовы потратить на их образование? Думаете, оно позволит им пробиться наверх? В нашем мире, открытия совершают не умные, а знакомые.
– Что это Вы, мистер Лукаш, так набросились на меня, – сулыбкой, спрятав горделивый тон, ответила Марья, – А! Вашей подружки нет? Поговорить не с кем. Я-то думаю, что Вы с утра такой нервный, озираетесь постоянно. Скучаете, да? Проспала, поди, встречу-то. А вот уедет, что делать будете? – по-добромусмеётся повариха, пытается тему перевести, – Вы не переживайте. Придёт.
Мистер Лукаш достал блестящую коробочку и вытащил папиросу. Он медленно начал крутить её в руках, не удостоив Марью ответом. В бар потихоньку начали набиваться гости. Рейсовый автобус прибыл из Кондопоги, люди несколько часов провели сидя, никто не хочет зазря пропустить получасовую остановку. Народ двинулся в бар. Кто за кружечкой пенного, а кто«опрокинуть пару шотов» или «дёрнуть по маленькой».
– Позвольте тогда… – начал, было, мистер Лукаш.
– Тише, тише, – испуганно перебила его Марья, – Людей-то сколько гляньте. Не надо таких речей. Повозмущались и хватит. Вам, что жить надоело? А если кто услышит, не дай Бог.
– Сейчас, что не скажи, если есть необходимость будет противозаконно. Статью так сказать, подбирают с индивидуальным подходом, а ежели таковой нет – придумают. Это у нас не проблема. Так что, дорогая моя, бойся не бойся, пиши не пиши, если надо, всё равно посадят. Из земли выкопают и срок дадут. Задним числом, так сказать, запишут в экстремисты. Ха… Мода новая, раньше были террористы, теперь экстремисты.
– Вы думайте, что хотите! И поступайте, как знаете, а мне проблемы не нужны, – с этими словами Марья вернулась на кухню.
Томас сидел рядом с мистером Лукашем на высоком барном стуле так, что ноги его не касались земли. Он внимательно слушал разговор и посматривал на торопящихся людей. Они смеялись, галдели, заказывали выпивку, говорили короткие тосты и залпом осушали рюмки. Пили по две-три стопки, после чего выходили на улицу, кто покурить, кто ноги размять. Дмитрий ловко справлялся со своими обязанностями, так что никто не ждал дольше, чем того требовало барменское ремесло.
Поток людей стих, бар снова заполнился треском поленьев в камине и тихой музыкой. Мистер Лукаш, докурив на крыльце сигарету, вернулся на своё место. Филипп закончил с яблоками и стоял через два стула от Томаса, потягивая воду мелкими глотками и утирая с лица пот салфеткой.