С весны 1524 года отдельные мелкие вспышки крестьянского неповиновения в верхней Швабии и Шварцвальде следовали одна за другой. Но первое крупное восстание, явившееся началом Крестьянской войны, зародилось в июне, в ландграфстве Штюлинген.
Ландграф Сигизмунд фон Лупфен и его жена, вероятно, были не лучше и не хуже множества других мелких территориальных властителей. Они весьма добросовестно выколачивали из своих подданных все, что могли. Доведенный до отчаяния народ повсюду начинал открыто толковать: «Откуда дьявол нанес столько повинностей, десятин и налогов?» Крестьяне заявляли, что помимо многих тягот, лежащих на них, «они не только не имеют ни праздника, ни отдыха, но принуждены в праздничные дни и во время жатвы искать для графини раковины улиток и наматывать на них пряжу, собирать землянику, терновые ягоды и прочее». Эти улитки и переполнили чашу крестьянского терпения.
Об’единившиеся крестьянские общины заявили, что они не желают нести барщину, платить подушную подать, соблюдать вассальные обязанности и признавать дворянские права. Не надеясь на мирное разрешение, крестьяне образовали вооруженный отряд более чем в тысячу человек. Начальство над этим отрядом принял бывший ландскнехт Ганс Мюллер из Бульгенбаха. Он хорошо знал военное дело, был красноречив и хитер. Предводительствовал он своим войском, одетый в красный плащ, в красном берете с перьями, верхом на хорошем коне. Ганс Мюллер не был вождем, до конца преданным идее крестьянского освобождения. Это был типичный ландскнехт, военный профессионал, более всего ищущий славы и наживы. Но благодаря ему штюлингенское крестьянское ополчение сразу приняло вид военного отряда. Члены отряда выбрали полковников, офицеров, фельдфебелей и всех прочих чинов и сделали бело-красно-черное знамя.
Войско было слишком малочисленным, чтобы рассчитывать на успех в борьбе с господином. Крестьяне понимали, что их ландграф в этой борьбе найдет помощников среди князей. Поэтому и восставшие искали союзников.
В это время в городе Вальдсгуте, расположенном недалеко от швейцарской границы, также происходили волнения. Горожане давно склонялись к евангелическому вероучению, но правительство Австрии запретило евангелическую проповедь и потребовало изгнания из города популярного проповедника Балтазара Губмайера. Горожане воспротивились этому. Губмайер сам покинул город, однако австрийское правительство продолжало грозить городу тяжелыми карами. Вальдсгут стал готовиться к отпору.
Штюлингенские бунтовщики могли пригодиться горожанам для борьбы с австрийцами. Ганс Мюллер со своим войском был впущен в Вальдсгут. Кроме того город обратился за помощью к швейцарцам. Цюрих прислал им триста человек. Губмайер возвратился в город. Его встретили торжественно — с трубами, барабанным боем.
В Вальдсгуте организовалось евангелическое братство — союз, провозгласивший уничтожение феодального господства, разрушение всех замков и монастырей и устранение всех господ, кроме императора. Была образована союзная касса и введен еженедельный налог в размере трех крейцеров.
Уже тогда в развитии движения начинало чувствоваться влияние идей Мюнцера и его направляющая рука.
Мюнцер, еще до ухода из Нюрнберга, послал своих учеников в южные немецкие земли. Он сам говорил, что избрал эту страну потому, что хотел узнать тамошнее положение дел, воспользоваться оберландским восстанием и распространить свою агитацию и на другие области. Балтазар Губмайер был связан с учеником Мюнцера Вильгельмом Реблингом из Роттенбурга на Неккаре и разделял мюнцеровские религиозно-политические воззрения. Во время пребывания Мюнцера в Оберланде между Мюнцером и Гумбайером установились близкие личные отношения. Есть сведения, что магистр Томас посещал Вальдсгут.
Восстание быстро разрасталось. Эрцгерцогу Фердинанду, брату императора, доносили: «Тяжело смотреть на все, что здесь делается, и можно опасаться, что дело дойдет до земской [гражданской] войны. Здесь очень дико, страшно и тревожно». Дворянство Оберланда взывало о помощи, со страхом наблюдая рост' мятежа. Оно следило за бродящими по стране грозными крестьянскими отрядами, которые шли, «как летают вороны в воздухе, — туда, куда их посылает воля божия, дух и необходимость».
Эрцгерцог вынужден был вступить в переговоры с крестьянами и обещать разбор их жалоб. А сам тем временем старался собрать войско. Начальником об’единенного войска, на которое возлагалось подавление мятежа в Оберланде, был назначен Георг Трухзесс фон Вальдбург. Восстание распространилось так широко, что для подавления его предстояло вести настоящую войну, а военных сил было вначале недостаточно.
Швабский союз, в который входили князья, дворянство и имперские города юго-западной Германии, был бессилен подавить беспорядки. Главные его военные силы были в это время в походе с императором, ведшим в Италии войну с французским королем.
В октябре под трехцветным знаменем Ганса Мюллера стояло уже около 4 500 человек. В ноябре волнения распространились по Гогенбергскому округу, в Вюртемберге, в окрестностях Виллингена и Тутлингена. Требования крестьян были изложены в шестнадцати статьях. Они были очень умеренны: «Упразднение права охоты, барщины, тяжких налогов и вообще господских привилегий, защита против произвольных арестов и пристрастных, выносящих произвольные решения судов». Крестьянам был обещан разбор статей в штоккахском суде. Но эрцгерцог и Швабский союз не думали серьезно об удовлетворении крестьянских нужд; они вели переговоры лишь затем, чтобы выиграть время. Эрцгерцог писал: «Пусть Трухзесс переговаривается с крестьянами мирно, пока не соберут войска».
Заседание штоккахского суда, назначенное на 27 декабря, не состоялось: крестьяне не захотели предстать перед судом, в состав которого входили исключительно дворяне. Заседание перенесли на 6 января, но на этот раз его сорвали дворяне.
За это время эрцгерцог успел получить крупный заем у ростовщиков Вельзеров в Аугсбурге. Раздобыв средства для войны, он заговорил с мятежниками другим языком. В половине января эрцгерцог писал в Штокках своим комиссарам: «Конница должна напасть на мятежных, непослушных крестьян и Подданных. Следует, где только можно, хватать их, поднимать на дыбу и пытать иными способами, допрашивая, кто их начальники, коноводы и зачинщики, велики ли их силы, чего они хотят и против кого замышляют действовать, и по допросе должно их закалывать или удавливать, или иначе строго наказывать, не давая никакой пощады; но в особенности должно стараться тщательно выслеживать их предводителей, военачальников и других вождей, разузнавать, где они чаще всего бывают, и тайком, неожиданно, в ночную пору забирать по домам и трактирам, порознь или всех вместе, и затем губить их, как найдете удобнее. Если же до ареста они успеют убежать в леса или укрыться где-нибудь, то следует без милосердия опустошать, разрушать и жечь их дома, имения и имущества, а у беглых зачинщиков мятежа, не ограничиваясь истреблением имущества, выгонять и изгонять из страны жен и детей».
В эти дни Мюнцер проповедывал вблизи швейцарской границы. Речи его оказывали огромное влияние на слушателей. «Да, да, — говорил один крестьянин другому, вот это так истинное евангелие. Видишь ли, как старые-то попы лгали и обманывали; нужно бы им, мошенникам, свернуть башки за то, что они так славно нас надували». Мюнцер и здесь, как в Мюльгаузене, вел тайную организационную работу Когда он в начале февраля покидал Оберланд, в этих местах уже существовала небольшая, но крепкая революционная партия.
Сделав все возможное для под’ема революционного движения на юге, Мюнцер поспешил к оставленным им на время тюрингенским последователям. Здесь надо было также поднять движение масс и руководить ими. Это произошло в первых числах февраля, а 1 5-го главнокомандующий Трухзесс фон Вальдбург, выполняя директивы эрцгерцога, об’явил мятежным крестьянам Гегау, что «если они не отстанут от людей и подданных, принадлежащих его великокняжской австрийской светлости, а именно от мятежников мюльгаузенских [речь идет о Мюльгаузене в Эльзасе], их накажут грабежом, огнем и мечом; пускай они подумают об этих условиях». Так начиналась открытая война. В это же время (9 февраля) в защищенном болотами лагере в Бальтрингене образовался второй большой крестьянский отряд, в десять-двенадцать тысяч человек. Новым отрядом предводительствовал Ульрих Шмидт. Теперь Ганс Мюллер Бульгенбахский не был одинок, и правительственным войскам приходилось делить внимание и силы между двумя большими вооруженными крестьянскими отрядами.