Присоединились к крестьянам и некоторые дворяне. Но, за исключением отдельных личностей, целиком отдавшихся интересам крестьян, дворяне оказались главными поставщиками соглашательских идей, подорвавших крестьянское движение.
Имелись в отрядах и отдельные ландскнехты, которые сумели военизировать массу крестьян. Но в большинстве ландскнехты оказались вне рядов крестьянского движения, несмотря на волнение среди них и переговоры с крестьянами о готовности включиться в революционные отряды. И большая ошибка крестьян, что ландскнехтов, эту опору князей, сыгравших роковую роль в разгроме крестьян, они не захотели привлечь на свою сторону. Это было сделано отчасти из ненависти к ним как к насильникам и слугам феодалов-крепостников, но главным образом потому, что крестьяне не хотели платить им жалованье и делить с ними военную добычу. В этом сильно проявилась жадность мелкого собственника.
Военная организация крестьян была из рук вон плоха: не было единого командования, не было и настоящей воинской организации отрядов, действовали кустарными, партизанскими методами. Дисциплина была слаба. Начальники по большей части были выборными. Когда они потакали большинству отряда, — их слушались, в противном случае — смещали. Действия отрядов часто определялись не начальством, а большинством самого отряда, поэтому проведение крупных боев и операций, требующих согласованности действий, обычно крестьянам не удавалось.
Громя замки и монастыри, крестьянские отряды при встрече с организованной силой феодалов, с ландскнехтами, как правило, придерживались оборонительной тактики, самой губительной тактики в гражданской войне. Они отсиживались подолгу в лагерях, где быстро поддавались деморализующим влияниям. Страдала крестьянская армия и от недостатка денег, — и это несмотря на многочисленные захваты ценностей в замках и монастырях. Общего военного фонда не было. Захваченные ценности делились между отрядами, а иногда и между отдельными лицами. Часто, конечно, и до официального дележа многие ценности расходились по рукам. Мародеров при плохой организации и слабой дисциплине было много. Крупные ценности, особенно церковные, сейчас же после разгрома по-дешевке распродавались перекупщиками, которые тучами следовали за крестьянскими отрядами. Недоставало ружей, да и владеть ими как следует крестьяне не умели, С артиллерией и артиллеристами также было плохо, нехватало снарядов к пушкам. Артиллерия имелась во многих городах и замках, часто присоединявшихся к крестьянам из страха. Но крестьянские вожди не использовали и не уничтожали ее. А после измены городов и владельцев замков эта артиллерия часто громила крестьянские отряды. Не было у крестьян и конницы, очень многочисленной у дворянского войска. В этом было существенное преимущество дворян.
Недаром называли конницу «крестьянской смертью». Не было организовано и снабжение крестьянских отрядов продовольствием и фуражом. Снабжались большею частью в индивидуальном порядке, кое-как. Это вносило в крестьянские отряды дополнительное разложение.
Войско Трухзесса состояло из закаленных ландскнехтов — лучших солдат эпохи. Кроме того, у него была конница — гроза крестьян. Конные рыцари были частью в латах, необходимых для рукопашного боя. Имелась и значительная артиллерия с опытными, артиллеристами. Во главе стояли командиры с многолетним боевым опытом. Войска отличались дисциплинированностью, единством командования. Трухзесс был неплохой полководец и, кроме того, ловкий дипломат.
Крестьянские отряды, в большинстве своем, не были настолько (боеспособными единицами, чтобы могли в открытом поле помериться силами с привычными к войне войсками Трухзесса.
Не имевшие никакой предварительной военной выучки крестьяне не успевали приобретать ее и в боевой обстановке, потому что личный состав их отрядов подвергался частой перемене. Так, в Светлом отряде срок обязательного пребывания в лагере ограничивался всего четырьмя неделями, после чего крестьяне могли возвращаться домой для полевых и других хозяйственных работ, а ушедшие заменялись новичками.
И все же крестьянские отряды наводили ужас на князей и дворянство. Это был страх перед революцией и скрытыми в ней могучими силами. Князьями были пущены в ход все средства: хитрость, коварство, измена, подкуп, запугивание, самые зверские расправы с пленными и беззащитным населением. «На войне все средства хороши» — говорит пословица. Этого правила твердо придерживался полководец об’единенных сил, которые действовали против крестьян. Понятие о воинской чести было из’ято в борьбе с «мужичьем», и никакое предательство и зверство не могло отягчить совести Георга Трухзесса фон Вальдбурга.
Тактика Трухзесса была проста: делая быстрые переходы, он нападал на отдельные крестьянские отряды и бил их поодиночке, всячески препятствуя соединению сил противника. В трудные моменты он прибегал к предательским переговорам, заключал перемирия для того, чтобы немедленно нарушать их, как только обстановка менялась в его пользу, не жалел денег на подкуп главарей.
У Вейнгартена озерный отряд дал Трухзессу решительный отпор. Не успел он еще оправиться от нанесенных потерь, как пришли вести о том, что на подмогу к крестьянам идут восемь тысяч человек из Верхнего Альгеу и четыре тысячи — из Гегау. Трухзессу угрожало нападение двадцатитысячной массы соединенных отрядов. Казалось, игра его была проиграна.
Но вместо того, чтобы ударить на врага и продиктовать свои условия побежденным, крестьяне, по совету нескольких подкупленных вождей, согласились на заключение мирного договора, предложенного Трухзессом. Вейнгартенский договор был заключен 17 апреля.
Мюнцер считал его величайшим несчастьем для народного дела. По Вейнгартенскому договору, крестьяне получали от Швабского союза обещание, что их жалобы будут рассмотрены третейским судом шести незаинтересованных городов. Решения этого суда обязательны и для крестьян и для господ. Но все это обещано было провести в будущем, а в настоящем крестьяне должны были расторгнуть заключенные между ними старые братские договоры и возвратить разграбленное имущество прежним владельцам.
Многие крестьяне понимали гибельность договора и не бросали оружия, но, продолжая оборонительную тактику, ведя переговоры и соглашаясь на Перемирия, сами избавили — Трухзесса от верной гибели и скоро поплатились за это.
Около месяца Трухзесс ограничивался отдельными стычками с мелкими отрядами и дипломатическими переговорами, вносившими рознь в среду повстанцев Он выжидал. Наконец наступил удобный момент загладить позор, который претерпел Трухзесс под Вейнгартеном, и насладиться местью.
Двенадцатого мая под Беблингеном Трухзесс напал неожиданно на Светлый отряд и разбил его. Бежавших крестьян беспощадно избивали. Страшного Яклейна Рорбаха взяли в плен, приковали к дереву и, обложив дровами, сожгли под насмешки наслаждавшихся зрелищем «благородных» рыцарей.
Между тем крестьянское восстание распространилось далеко за пределы Швабии и Франконии. На западе, в Эльзасе, восстание началось в середине апреля и росло неудержимо, проникнув в Лотарингское герцогство. На юге, в альпийских землях Австрии, крестьяне начали борьбу в епископстве Зальцбургском, но скоро мятеж охватил Штирию, Верхнюю Австрию, Каринтию и Крайну.
На севере мелкие революционные выступления крестьян происходили еще в те дни, когда Мюнцер держал свой обратный путь от швейцарской границы в Мюльгаузен. Проповеди Мюнцера в окрестностях Фульды ускорили открытое возмущение. Сам он вместе с бунтовщиками был арестован бдительными слугами фульдского аббата и брошен в тюрьму.
Но его не узнали, он был освобожден и ушел целым и невредимым. Это была их оплошность, и в ней они горько раскаивались. Ганц Цейс, хорошо осведомленный о своем заклятом враге, доносил 22 февраля: «Уведомляю вас, что Томас Мюнцер был в Фульде, содержался там некоторое время в тюрьме и армштедтский аббат сказал в Шварцбурге, что если бы он знал, что это Томас Мюнцер, то не выпустил бы его».