Грешник говорит. Его губы предают его. Его голос дрожит, срывается. Иссохшее горло явно саднит.
Томас слушает очень внимательно, как и положено инквизитору, чья жизнь подчиняется долгу службы, затем сам подносит простой глиняный кувшин с холодной, пахнущей какой-то тошнотворной сладостью водой, ко рту грешника. Тот ничего не замечает, жадно пьёт.
–Да будет он наказан по заслугам, – инквизитор делает знак писарю, тот подталкивает лист с написанным грешнику. У того дрожат руки. Пальцы не берут пера, но инквизитор приходит ему на помощь, и аккуратно, стараясь не причинить лишней боли, захватывает греховную ладонь своей очистительной. Подписывают оба.
–Уведите его, – велит инквизитор, – пусть сегодня он спит.
Хотя, что там от ночи? И как можно спать, когда ноют разбитые ноги? И когда в камере только холод? В желудке пустота, и всё это подкреплено тупым, уже не пугающим осознанием приближающейся смерти?
Но инквизитору грешник уже не нужен и он милосердно отпускает его спать. А то, что он не сможет спать – инквизитора уже не касается.
–Славно потрудились! – оживившийся писарь смеётся. Он доволен. Ночной труд – это труд более оплачиваемый. За ночные часы церковь платит больше и от того терпит, именно терпит свой долг писарь. – Всё прошло хорошо!
–Хорошо? – тихо переспрашивает Томас. – Ты считаешь, что это хорошо? Несчастная душа едва не была загублена, мы едва успели привести её к покаянию! Это не всё искупление, но уже кое-что. Мы едва успели. А ты считаешь, что это хорошо?
Писарь цепенеет. Он не был готов к такому вопросу и вообще не держал в уме ничего подобного. Ему просто нужно было трудиться. Ему просто нужны были монеты, дополнительно данные за ночь. А что до плоти, и уж тем более до души какого-то…
–Я думаю, наш друг неправильно высказался, – священник вступает в дело. – Он просто хотел сказать, что мы выполнили свой долг. Мы успели. И это славно.
Томас качает головой. Он не верит священнику, но поднимать из-за этого следствия не будет. Пока не будет. Надо понаблюдать за этим священником. Вдруг и вскроется что-нибудь новое: может он не только алчных писарей выводит из-под гнева инквизиции? Вдруг есть за ним и иные прегрешения?
–Доброй ночи, – но это потом. Сейчас нужен отдых. Слаб, слаб человек! Он постоянно нуждается то в отдыхе, то во сне, то в пищи. И это тратит время. И множатся враги света за эти часы и минуты.
***
Томас уже давно мало спит. С тех самых пор, пожалуй, как начал свой долгий путь. Образование давалось ему легко, хотя он никогда так и не обзавёлся товарищами. Но они и не были ему нужны – они отнимали драгоценное время, которое можно было потратить на книги, на размышления, а после – на борьбу.
Он давно мало спит. Сон, к сожалению, не роскошь, которую можно вышвырнуть из своей жизни за ненадобностью, ибо роскошь для плоти, а плоть конечна, и только о душе – бессмертной и чистой надлежит заботиться. А та не нуждается в шелках и мягких перинах.
Он давно мало спит. С тех пор, как осознал ничтожность жизни человека, и как мало он успевает сделать. Томас хочет сделать много. И от того Томас ненавидит спать.
Ему приносят очередной ужин. За суматохой дел поесть не успеваешь. Томас придирчиво оглядывает порцию серой, конечно же, давно остывшей каши и кусочек белой рыбы. На другом блюде орехи, немного мёда.
Ещё пару лет назад Томасу показалось бы, что этого мало. Но он изменился с тех пор. Он стал сдержаннее относиться к еде, и от того принесённого было даже много. Он решительно съедает только две трети от каждой и отставляет обе тарелки в сторону.
«Избыток есть искушение» – Томас укрепляет себя этой мыслью, и в желудок приходит чувство насыщения.
Всё от разума, от него, крепкого, чистого разума!
Томас разбирает скопившееся бумаги. Судя по частоте их скопления Валенсия его очень ждала, очень надеялась на то, что придёт кто-то, кто будет защищать их души.
Томас читает первую бумагу. Крупными круглыми буквами выведены многочисленные титулы писавшего этого бумагу, и тон письма заискивающий. В нём обещано всякое содействие слуге святого креста.
Инквизитор усмехается и записывает имя с листа в свой, тайный список. Это список тех, кого надо проверить. Томас по опыту знает, что тот, кто первым бросается в дружбу, тот, кто первым предлагает помощь, принадлежа к знати – чаще всего является первым грешником.