Где-то на сороковой бирюльке Тихоня почувствовал, что карман, который должен был уже наполниться стеклом, почему-то опустел. Вот только кожу на груди начало саднить. Странно. Так в чем же состоит княжеский подвох? Некоторые гадатели бросают добытые игрушки на пол, где они разбиваются, или вообще давят их своими каблуками. Михаэль и Томас прятали трофеи в карманах. Их общий сосед в твидовом пиджаке поступал иначе: часть бросал, остальные прятал. Тихоня стал внимательно наблюдать за людьми, чтобы понять закономерность. Кажется, догадался — те, кто без сожаления избавлялся от стекляшек, были в хорошем настроении. Улыбались — никаких хмурых лиц. Они ожидали какой-то сложной игры или головоломки, а тут бери себе с поверхности горки любую загнутую стеклодувом мензурку и жди, когда соседи допустят ошибку. Игра спорилась, горка заметно стала тоньше. Наконец, настал момент, когда варианты сократились и, чтобы найти нужную бирюльку, гадателям приходилось подолгу бродить вокруг стола.
Время шло. Вдруг Томас почувствовал неладное. Кто был в хорошем настроении, те... не переставали улыбаться. Их лица словно растянули в стороны, губы вытягивались все шире и шире. В какой-то момент они начали хихикать. Кто-то насвистывал. Томас прислушался к своим ощущениям. Да, он был серьезен. Желания улыбаться не испытывал. Подходил к столу максимально сосредоточенным, понимая, что любая оплошность будет первой и последней. Лица Михаэля и «твидового» были также строги. Морщины легли между нахмуренных бровей. Глаза красные...
Томас посмотрел на кисти рук игроков. У большей части они еле заметно дрожали, как у наркоманов, в предвкушении новой дозы. Только у тех руки были обычные, кто не разбрасывался бирюльками, а прятал их у себя.
Наконец, произошло то, что должно было случиться ещё давно. Дама в зеленом шелковом платье-макси с глубоким декольте и ниткой жемчуга на красивой шее склонилась над столом, но всё никак не могла попасть в выбранный ею венский рогалик. Игрушка не прикасалась к другим бирюлькам, её надо было всего лишь палочкой подтянуть к краю стола и сбросить — всё! Но женщину душил истерический смех, сквозь который были слышны рыдания. Она слишком поздно поняла, что можно было делать, а чего нельзя. Рука дернулась, спица задела стеклянный кружок и он, как пущенная хоккеистом шайба, отлетел в центр стола. Раздался треск — лопнул рогалик и ещё несколько игрушек.
Спица выпала из трясущихся пальцев проигравшей. Она развернулась и пошла за кулисы, продолжая хохотать. Но глаза её, Томас это видел отчетливо, были полны боли и слёз...
Игроки теперь перестали сбрасывать бирюльки на пол. Вот только, когда очередь дошла до твидового пиджака, он выудил маленькую детскую розгу и с явным наслаждением разбил её о сцену.
Скоро Томас догадался, почему он так сделал. Дойдя до одного из поворотов своего пути к выигрышу, Тихоня увидел вылитого из серого стекла воробья. При должной сноровке он мог достать птичку, не дожидаясь следующего хода. Когда Томас склонился над ней, чтобы лучше рассмотреть, то рассмотрел, на кого игрушка была похожа. Альма. Этот неопрятный воробышек — его мать. Мертвые стеклянные глаза, серые торчащие во все стороны перышки, хвостик, скрюченные лапки с острыми коготками. Свет играл на взъерошенном загривке, словно только что прошел дождь и мокрая птичка пытается согреться. Другой посмотрит — милая забавная пичужка, но Томас понимал и знал, что прячется у неё внутри. Злоба, упорство, воловья тупость, жажда причинять боль. Но была ещё одна черная черта, которая перевешивала все остальные. Зависть. Альма была воплощением животной ненависти к чужому здоровью, спокойствию, уму, воспитанию. Она завидовала всему миру, а населяющих его людей мысленно проклинала! Каждый день, каждый день, каждый день! Бесконечный поток нечистот лился из её поганых уст, до самой её смерти. Однажды небо даровало ей шанс стать лучше, успокоить чесотку бессмысленной зависти, она вышла замуж и родила мальчика... Но природа взяла свое. Тьма заслонила её разум, не дала рассмотреть дарованный путь спасения. Альма стала врагом своему мужу, потом сыну, и, в конце концов, самой себе.