— Никит, ты бы сказал ему, чтобы проваливал, — попросила Евгения.
— Изыди, сатана! — внушительно громовым голосом произнес Никита и с вершины своего величия осенил его крестным знамением.
— Мы еще поговорим! — шикнул на прощание Адам.
И направился к своему «Мерседесу».
— Кто он вообще такой? — снисходительно спросил Никита.
— Да проходимец, ваше святейшее высочество, — усмехнулась Евгения.
— Если уже высочество, то еще не святейшее, — усмехнулся он.
— Но ты же к этому стремишься.
— Нисколько… Говорю же, эксперимент был…
Они неспешно направились в сторону парка. Лето, тепло, суета остались где-то позади, у станции метро, впереди приятная сень парковой зоны. И мороженое с Никитой неплохо было бы поесть, и на карусели покататься — почему нет?..
— Народ по натуре своей темный, на любую блажь может повестись. Хотел доказать, что на любую, кажется, доказал…
— Доказал, — улыбнулась она. — Если кришнаитку в свою веру обратил, то с остальными точно справился…
— Да нет, на кришнаитку-то как раз легче всего воздействовать. Если бы это был этнический социум, ну, индианка, впитавшая веру с материнским молоком, тогда можно было бы сказать без ложной скромности, что я великий миссионер. А это русская баба с пустой головой, в которую можно напихать все, что угодно. У нее нет корней, а хочется чего-то глубокого, вечного. Вот она и мечется. То Харе Кришна, то харя моей вешалке… Многие сейчас мечутся по жизни, не зная, к каком берегу прибиться. Любому поверят, кто красное словцо двинуть может… Вера людям нужна. Серьезная, основательная вера в Христа. Вера истины и вера предков. Вот это монолит, вот это основание, такой глыбы никаким красным словцом не сдвинешь… Я тебя еще не утомил?
— Ты диссертацию уже начал писать?
— Нет. А зачем?
— Ну, кандидат философских наук — это же звучит.
— А мне одних звуков мало. Мне нужно так, чтобы в руках подержать… Нет, я, конечно, верю в платоническую любовь… Ничего, что я начал во здравие, а закончил про любовь?
— Я смотрю, настроение у тебя веселое? — задорно улыбнулась Евгения.
Никита был старше ее на два года. Видный парень, праздничный, юморной. Он ей нравился, но тем не менее влюбляться в него она не собиралась. Да и он, судя по всему, был далек от этого.
— Я бы сказал, божественно веселое, — улыбнулся Никита. И, спохватившись, спросил: — А куда мы идем?
— В парк. Куда ноги несут, туда и идем… Или домой пойдем?
— Домой? — задумался Никита. — А что там делать?
— Вот и я говорю, что там делать?
— На лодке бы хорошо покататься.
— Я «за»!
— Только давай за Катькой зайдем. Она ж меня убьет, если узнает, что мы без нее катались…
— Давай зайдем, — легко согласилась Евгения.
Она уже месяц не видела свою школьную подругу, хотя жили они неподалеку друг от друга.
Но Кати дома не было. И родителей тоже.
— Странно, была дома… А предки только вечером будут…
— У меня тоже дома никого нет.
— Но у тебя музыки такой нет, как у меня…
— И что у тебя за музыка?
— Если ты хочешь, то тяжелый металлический рок…
— Только этого не хватало!
— Тогда танцевальная. «Аce Of Base», тебе понравится… Как насчет выпить?
— Ты меня уже и спаиваешь? — развеселилась Евгения.
Она сто раз была в этой квартире и даже сейчас, без Кати, чувствовала себя здесь как дома.
— Ну, если ты от кофе запьянеешь, тогда да…
— Только кофе? А покрепче?
— Есть и покрепче. Коньяк. Но, во-первых, мне самому мало будет…
— А во-вторых?
— И во-вторых, тоже будет мало. Нам двоим будет мало. А так хоть кому-то будет более-менее…
— Тебе?
— Ну не тебе же…
Никита сварил кофе, подал его в гостиную на журнальный столик. Включил музыкальный центр.
— Ты жадный? — задорно спросила Евгения.
Нравился ей Никита. Легко с ним, свободно и очень интересно. И выпить она вовсе не хочет… Но так интересно было бы выманить у него два по пятьдесят потаенного коньяка. Вот что значит заинтриговал.
— Нет, я само бескорыстие.
— Тогда коньяк почему зажал?
— Видишь ли, спиртное оказывает негативное воздействие на женскую печень.
— Да что ты говоришь!
— Что есть, то и говорю… — с очень серьезным видом кивнул он. — И вообще…
Он, казалось, нарочно потянул паузу, провоцируя Евгению на подстегивающий вопрос.
— Что «вообще»? — не выдержала она.
— Поверь, женщины очень заблуждаются в том, что алкоголь раскрепощает не только их самих, но сексуальность, которой они обладают. И я имею в виду не только сексуальную привлекательность, но и сексуальное влечение, которого женщинам порой так не хватает в общении с мужчинами…
— Что ты несешь? — благодушно возмутилась она. — Какое сексуальное влечение?
— Я говорю не про тебя, в частности, а вообще, — назидательно глянув на нее, менторским тоном сказал он.
Ни дать ни взять профессор сексуальных наук… Евгении было смешно и при этом жуть как интересно…
— И что вы хотели сказать мне вообще?
— Глупо, очень глупо рассчитывать на алкоголь в своем стремлении повысить свое сексуальное влечение.
— Это вы обо мне или в частности?
— И о тебе тоже, — не моргнув глазом кивнул он. — Ты, например… Нет, обойдемся без примеров. Будем говорить беспристрастно и начистоту. И если тебе неинтересно, подними руку и подай мне знак, что ты не хочешь меня слушать…
Евгения даже не шелохнулась. Во-первых, она была заинтригована. Во-вторых, она не боялась откровений, потому что они исходили от человека, которому можно было доверять. В-третьих, Никита так заворожил ее звучанием своего голоса, что ей лень было отрывать руку от подлокотника дивана.
— Ты знаешь меня давно, между нами ничего не было и быть не могло. Но ты красивая девушка, я симпатичный парень. Мне двадцать один год, тебе девятнадцать. У тебя были мужчины, у меня были женщины. Мы оба знаем, что такое секс…
Она даже не пыталась это отрицать. Первый раз это случилось на студенческой вечеринке в Татьянин день, еще в прошлом году. Игорь ей просто нравился, но уступила она ему только потому, что изрядно набралась… Так что Никита был вдвойне прав. И опыт у нее был, и коньяк действительно вызывает у женщин сексуальное влечение. А потому как он прав, слушать его необычайно интересно…
— Но мы с тобой находимся во власти стереотипов, — авторитетно продолжал он. — Ты для меня подруга сестры, я для тебя брат твоей подруги. Между нами ничего не может быть…
— Почему? — завороженно спросила она.
— Вот я и спрашиваю, почему? — серьезно и важно посмотрел на нее Никита. — И ты это спрашиваешь. У себя. И в поисках ответа ты думаешь об алкоголе, который бы раскрепостил тебя, помог бы найти ответ на твой, и наш, в частности, вопрос… В чем загадка женской психологии? Я много думал над этим вопросом, но не могу утверждать, что дошел до сути. Но все же кое-что я понял… Мужчины не боятся секса, они смело идут навстречу своим желаниям. Почему? Потому что природа не позволит им забеременеть. Другое дело женщины, они сто раз подумают, прежде чем лечь с мужчиной. Хотя, казалось бы, цивилизация позаботилась о способах искусственного предохранения… Вот смотри!
Спокойно, без суеты и похотливых излишеств во взгляде Никита достал из кармана красный пакетик с резиновым изделием. И надо же, она даже не возмутилась. Как будто так и должно быть, как будто иначе — противоестественно.
— Простой и стопроцентный способ избежать неприятностей. Но даже он сдерживает женщину в своих желаниях. И даже если мужчина нравится ей, она все равно не может раскрепоститься. Потому что женская психология заложена в ней самой природой. Секс для нее святое, потому что за ним следует таинство рождения ребенка. А секс ради удовольствия — это греховность, вызывающая чувство стыда. Но это чувство можно заглушить алкоголем, поэтому женщина к нему и тянется… А не надо ничего глушить. На самом деле в сексе нет ничего греховного. Если это чистый секс, если по взаимному согласию, если нет страха за будущее… Или ты думаешь, что секс — это грех?