ными, словно этот путь не был случайным. Сделав ещё один шаг, Петров почувствовал легкое дуновение воздуха, которое будто исходило из самого сердца тоннеля, таящееся во мраке впереди. Петров остановился, ощутив, как лёгкое дуновение коснулось его лица. Оно было едва ощутимым, словно движение воздуха возникло где-то глубоко впереди, растворяясь в неподвижной атмосфере тоннеля. Он сделал шаг в сторону стены, чтобы ненадолго опереться на её холодную поверхность. Внимательно оглядевшись вокруг, он заметил новую деталь – один из камней на полу был покрыт тонким слоем грязи, будто его недавно двигали или задели ногой. Он осторожно шагнул дальше. По мере продвижения Петров старался сосредоточиться на окружающем. В этом месте каждый звук казался чужим и неожиданным. Когда капля воды упала с потолка, раздавшийся резкий звук эхом отразился от стен и заставил его вздрогнуть. Он невольно задержал дыхание, слушая и ожидая, будто что-то должно произойти. Его взгляд снова зацепился за стены, на которых мелькнули размытые следы. Это были полосы грязи, будто оставленные чем-то влажным, а может, кем-то. Они не казались осмысленными, но их хаотичность вызывала странное чувство – как будто они были свидетельством того, что здесь когда-то кто-то был, но без указаний на время или цель. Петров двинулся дальше, стараясь не придавать значения своим мыслям. Он сосредоточился на звуках своих шагов, на том, как ботинки шуршат по каменной пыли. Каждый шаг казался отмеренным и чётким. Пространство впереди становилось всё темнее, и в какой-то момент он понял, что слабый свет, пробивающийся через редкие трещины, начал почти исчезать.Он остановился снова. Его взгляд зацепился за отблеск металлического предмета у стены. Петров приблизился и увидел старую жестяную банку, покрытую ржавчиной, но всё ещё сохранившую свою форму. Рядом лежал рваный пакет, в котором когда-то хранили еду или что-то мелкое. Всё это выглядело так, будто осталось здесь случайно, забытое кем-то, кто когда-то шёл по этому же пути. Сделав пару шагов дальше, он вдруг услышал слабый скрип. Это было странно, потому что вокруг, казалось, не было ничего, что могло бы издать такой звук. Петров остановился, пытаясь понять, не показалось ли ему это. Скрип повторился, но теперь казался чуть ближе. Он замер, стараясь не двигаться, и напряжённо вслушивался. Однако тишина вновь окутала всё вокруг, оставляя его наедине с собственными мыслями и ощущениями. С лёгким вздохом он продолжил путь, решив не обращать внимание на случайные звуки. Впереди тоннель снова расширялся, и потолок казался чуть выше. Петров шагал медленно, внимательно наблюдая за каждым изменением вокруг. Всё происходящее здесь, казалось, напоминало ему о том, что каждая деталь имеет значение, даже если сразу не понятно, какое именно. Петров продолжал идти, его шаги звучали всё глуше, словно пространство тоннеля поглощало звуки. Тусклый свет окончательно исчез, оставив лишь слабые отблески влаги на стенах, которые он мог видеть при самом пристальном взгляде. Холод стал более ощутимым, пробирая до костей, но это не заставляло его замедлять ход. В какой-то момент его ботинок коснулся чего-то, что оказалось старым металлическим предметом – ржавым куском трубы, заброшенным на пол тоннеля. Петров остановился, чтобы рассмотреть его. Предмет был настолько стар, что казался частью самого тоннеля, словно вырос из него. Он наклонился, чтобы коснуться поверхности трубы, но быстро отдёрнул руку – металл был холодным и мокрым. Петров вновь выпрямился, продолжая движение. Он старался держать глаза на линии пола, чтобы избежать случайных столкновений с камнями или мусором, которые время от времени попадались на пути. Ещё через несколько шагов он заметил, как стены стали чуть шире, а потолок – выше. Он был благодарен за это небольшое изменение, так как угнетающее чувство замкнутости исчезло, хоть немного. Двигаясь дальше, Петров заметил надпись, выцарапанную на стене тоннеля. Она была неразборчивой, словно её пытались стереть или оставить тайно. Он остановился, чтобы рассмотреть её, но буквы казались слишком хаотичными, не складывались в слова, которые он мог бы понять. Это странное явление его на минуту задержало, но он решил не придавать этому значения и пошёл дальше. На очередном шаге Петров услышал слабый звук – не громкий, но вполне отчётливый. Это был звук, напоминающий скрип, который, казалось, исходил из глубины тоннеля. Он замер, стараясь определить источник. Скрип прекратился, оставляя за собой только шорох его дыхания и лёгкие шумы падающих капель воды. Он решил не останавливаться и двигаться дальше, хоть этот звук и вызвал короткую волну беспокойства. С каждым шагом тоннель становился всё более угрюмым. Петров старался сосредоточиться на пути, но всё вокруг, даже незначительные детали, заставляло его чувствовать себя чужим в этом месте. Редкий свет казался теперь чем-то ненужным, исчезая почти полностью. Он продолжал идти, не зная, сколько ещё осталось до конца его маршрута, но был уверен, что этот путь приведёт его куда-то важное, даже если это сейчас не казалось очевидным. Петров наконец вышел из тоннеля, почувствовав, как воздух вокруг стал теплее и более насыщенным. Перед ним раскинулась старая, заброшенная железнодорожная ветка, заросшая высокой травой и кустарником. Сквозь ветви деревьев виднелись первые здания города, напоминавшие о возвращении к привычной жизни. Шаг за шагом он продвигался вдоль рельсов, аккуратно перешагивая через участки ржавого металла и старые деревянные шпалы, которые давно покрылись мхом. Здесь всё выглядело так, словно природа постепенно забирала себе обратно пространство, когда-то занятое человеком. Лес оставался позади, а впереди уже были слышны шумы: далёкие гудки машин и голоса, раздающиеся с оживлённых улиц. Через некоторое время он вышел на главную дорогу, где жизнь кипела своим чередом. Люди спешили по своим делам, кто-то вёл ребёнка за руку, кто-то разговаривал по телефону. Петров огляделся, выдохнул и немного расслабился, вновь оказавшись в окружении привычного шума города. Его путь к школе продолжался. Петров шел по тротуару вдоль шумной улицы, где машины проезжали одна за другой, оставляя за собой короткий гул двигателя. Люди вокруг спешили по своим делам: кто-то разговаривал по телефону, кто-то нес сумки, а кто-то просто шел, погруженный в свои мысли. Город оживал с каждым шагом, наполняясь движением и звуком. Петров немного ускорил шаг, стараясь успеть до начала уроков. Улица была привычной, но он все равно отмечал мельчайшие детали: старые вывески магазинов, следы грязи на углах домов, слегка потрескавшийся асфальт у бордюров. Всё это создавало образ города, который за столько лет стал его родным. Подойдя ближе к школе, он увидел, как ученики собирались перед входом. Группа ребят оживленно обсуждала что-то, смеясь и перебивая друг друга. У ворот стояла учительница, которая проверяла список присутствующих, время от времени оглядывая часы. Петров пропустил мимо себя это зрелище и зашел внутрь школьного двора. День начался, как обычно, с общего шума и суеты. Но в голове Петрова всё ещё оставался тот тоннель – его пустота, запах сырости и странные, но неясные детали, которые он заметил. Это ощущение не покидало его, оставаясь где-то на задворках сознания, как отголосок чего-то, что не может быть до конца забытым. Сделав глубокий вдох, он вошел в здание школы, где уроки постепенно вытесняли все посторонние мысли. Школьная столовая была наполнена звуками: громкие разговоры, звон тарелок и нечеткие смешки сливались в общий шум. Петров сидел за столом в углу, перед ним стоял поднос с обедом – суп с картошкой и ломтик хлеба. Он лениво водил ложкой по тарелке, не обращая внимания на шум вокруг. Мысли его витали где-то далеко, вновь возвращая к тоннелю и оставшимся там неясным ощущениям. Внезапно напротив него с грохотом сел Вадим, опуская поднос на стол.