Его тело осталось нетронутым. Он просто остался сидеть на своём месте, напуганный до смерти тем, что пытался сымитировать для денег.
***
Форн даже не удивился бегству Джонатана. Если подумать, тот всегда думал только о себе. Надо было выбираться и Форн поспешил за ним, на выход, на свет, в жизнь. Поворот, ещё один поворот…нет, не туда. Обратно, тут тупик.
Стоп. Почему тут тупик? тут не было тупика! Тут был проход, тут был проход! Паника, сердце учащённо бьётся, глаза застилают слёзы, черт, черт!
–Господи! – Форн взмолился сам не зная как жалок. Он никогда и ни во что не верил, кроме денег и тут отчаянно прорвалось с его губ «Господи!»
Ему мучительно захотелось вырваться. Темнота давила его, наступала, выбивала воздух из лёгких.
И Форн даже не сразу понял, что это так. Закуток, в котором он отчаянно искал выхода, уменьшался! Стены смыкались, и Форн уже не мог вырваться, и сдавливало грудную клетку, и чудилось ему – надвигающиеся стены – это люди. Спрессованные люди, не имеющие возможности пошевелиться, но моргающие и улыбающиеся ему.
Стены смыкались, и уже поджимали его, стискивали, вдавливали в себя, в этот брусок из тел и глаз, в месиво улыбок и плоти. Живой ли? Мёртвой?.. вечной!
***
С тоскою, невыносимой тоскою и досадой Джонатан Сильбер смотрел на свою окровавленную ногу. До выхода оставалось всего ничего – просвет уже заманивал его к выходу, к свободе, и тут такое происшествие! Споткнулся, упал, обо что-то распорол ногу. Мало того что больно – это можно перетерпеть, так ещё неясно, что это за железка такая, что пропорола ему и ткань, и кожу, и продрала настолько глубоко! А если ржавая? Заражение же будет!
Ладно, чёрт с ним. Может будет, может не будет! Надо идти.
Сильбер попытался идти, но не смог. Боль была сильнее. Он оглянулся – страшными глазами темноты тоннель ждал его жалких попыток к свободе.
–Да пошёл ты! – огрызнулся Сильбер на молчание тоннеля, – ты всё равно ненастоящий! И тени у тебя дурацкие! И сам ты ничто!
Сказав так, Джонатан обрёл уверенность. Он перевернулся на живот и пополз, стараясь бороться со слабостью в руках и не замечать боль в ноге. Ничего, солдаты же как-то ползают? Так вот он и есть – солдат.
Солдат непрошенного фронта!
Ползти, ползти…и как заманчиво тянет прохладой, и как заманчиво блестит свет. Свет? Блестит?
Прохлада?
Джонатан Сильбер не верил до самого конца. Было нереально глупо проползти какие-то тридцать метров до свободы и оказаться в ледяной воде. Не свобода, нет, издёвка.
Джонатан Сильбер ещё пытался бороться. Но что ж, он сам читал о том, сколько трупов было в тот проклятый день, когда городок тонул, и выплыть среди мёртвых тел, одинаково равнодушно смотревших на него через полторы сотни лет, оказалось невозможно. Тела смыкались над его головой, не давали вынырнуть на свободу, ни в его веке, ни в том, своём, девятнадцатом. Смыкались тела, закрывая свет, оставляли ему светлые проблески воды и прохлады, спутанной им со свободой.
Позади чернел тоннель, впереди – мертвецы.
Какая нелепость! Какая грубость, пошлость! И последняя едва различимая мысль:
–А этот выпуск хорошо бы продался, снял бы его кто-нибудь… кто-нибудь живой.
(Рассказ принадлежит к новой запланированной вселенной «Морок»)
Конец