Вуд остановил дебаты:
— Инспектор, заключено пари, — сказал он. — И пусть я не стану афишировать имена и подробности, но коль леди справятся первыми — а они могут, вы же понимаете… То это дело для первой страницы. Решайтесь. Зачем вам публичный позор? Нам выгоднее работать вместе.
— «Нам», — опять крякнул атакуемый со всех сторон инспектор. — Вы меня и так каждый день с удовольствием позорите.
— А разберемся — и не будут позорить. Ведь мы готовы отдать все лавры вам, — надавила и Кензи. — Решайтесь, инспектор. Из вас вечно правду надо вытягивать клещами и терять время.
В конце концов — быстрее взяться, быстрее закончить, быстрее забыть. Дороти ведь не оставит ее в покое. Да и собственное любопытство тоже, будь оно неладно. И если им обоим запретить, выйдет только хуже.
— Убийства в «Паризьен» отличаются от серии «розового убийцы», — решился наконец и Дьюхарст, отстраненно гадая, как же он позволил себя так окрутить и обсуждать гиблое дело с вражеским репортером «Таймс», иммигранткой и сиротой. — Вуд, вы напишите… напишите про леди. Со всеми именами, — он бросил Мун убийственный взгляд.
Та в долгу не осталась, еще и перекривляла — азарт накрывал с головой. Дороти дернула воспитательницу за рукав и округлила глаза красноречиво — а как же манеры?.. А вслух заявила, облокачиваясь о стол деловито:
— Итак, мистер Вуд, в «Таймс» вы писали, что «розовый убийца» сначала похищает девушек, оставляет розу и косу на видном месте — правильно? А смерть — через два дня.
Азарт Кензи сменился замешательством, Вуд проглотил язык и под ясным взглядом девочки смог только кивнуть. Дороти со всей серьезностью продолжала, теперь повернувшись к Дьюхарсту:
— А сегодня ночью — труп, волосы и роза все вместе, да, инспектор Колин? И это разница — что нет похищения. Или есть что-то еще?
— До… ра… — пораженно открыла рот Кензи, но инспектор ответил.
— Вы весьма хладнокровны и последовательны для леди вашего возраста.
— Ну, вообще, я не леди, — с достоинством возразила Дороти, тем не менее, принимая комплимент и излучая довольство. — Мой отец был всего лишь денди по уши в долгах, за которые его и пришили. Тетушка ХОЧЕТ из меня сделать леди, только пока у нее не получилось.
Посмотрела на Кензи Мун, отчаянно мнущую ридикюль. Нервничает. Улыбнулась.
— И вряд ли получится. Но то, что получается сейчас, мне нравится. Я люблю Кензи. И вы мне нравитесь. И вы, — повернулась она к Вуду. — Еще мне нравится естествознание. Папа играл в вист с доктором, так что я знаю, что такое труп. Жалко, что вы его увезли. Я хотела посмотреть. Кензи, ну, не расстраивайся ты так.
Мун не находила слов. И она полагала, что «хорошо узнала воспитанницу»! Святая простота! Послушать ее сейчас… так сама изысканность, Кензи и в теории так не смогла бы.
— Не расстраивайтесь, Кензи, — весело повторил «инспектор Колин». — Не всем дано быть леди. Но у вас, леди Блер, все же получается, — и он изобразил уважительный поклон через стол.
Кензи едва не вспылила.
— Оставьте мою воспитанницу в покое! И, вообще…
— А как же пари? — поднял глаза на нее инспектор шутливо. — Или решили сдаться без боя? Лучше налейте нам чаю — чайник-то уже на столе. То из меня клещами тянуть, то в покое оставить — сами не знаете, чего хотите.
Кензи зашипела. А Дьюхарст, наклонившись к вазочке с печеньями, сообщил всем:
— Желтая роза. Розовый убийца оставлял белые. И укладывал их иначе.
Вуд кивнул серьезно. Кензи села. Бессознательно взялась за чайник.
— Я не писал в заметках про цвет розы. Сам не знаю… почему, — признал Вуд. — Лорелея тоже получила желтую.
— Кто такая Лорелея? — поинтересовалась Кензи, забывая про обиды.
Подала чашки с блюдцами собеседникам.
— Лорелея Блэйк, — ответил инспектор. — Клерк из издательства «Макмиллан». Вчера она не пришла на работу, а на ее столе лежала желтая роза и… коса.
— А… откуда вы знаете, что это ее коса? — спросила вдруг Дороти.
И отхлебнула чаю. Взяла печенье — размочить. Приватная беседа же.
Мужчины озадачились.
— Косу можно с кого угодно состричь, — присоединилась к воспитаннице Кензи.
— Обычно… — замялся Дьюхарст, — все прояснялось, когда находили труп. Волосы на нем были сострижены, цвет косы подходил… Мы уже привыкли. Почему у Лорелеи должно быть иначе?
Дороти пожала плечами.
— Потому что она первой получила розу другого цвета, — и прохрумкала остатки неразмоченного печенья. — А остальные умерли сразу и на месте. Может… это она? Лорелея? Убивает?..
Обвела взглядом взрослых. Те снова… выпали в осадок, если можно пользоваться термином виноделия в данном случае.
— Я предпочел бы не думать… — начал инспектор.