— Но, пожалуй, он тебе подходит больше, чем Вуд, — донеслось из-за закрывающейся двери с зевком. — Так что пусть будет инспектор, я согласна.
* * *
Кензи опустилась на стул в кухне, массируя виски. Подняла голову, прислушиваясь к дождю. Поежилась.
Что произошло сегодня?.. Благо, она не видела трупов. И все же… если рукопись была еще и дурной — кому она нужна, почему пропала? А потом те, кто на нее мог претендовать, были убиты?
Остался Александр Бретт. Хотя он-то, как знаток, вероятно, разберет, что Лорелея Блейк лишь графоман. Его бывшая пассия — фу, как противно.
Кензи не выдержала и отправилась на кухню вскипятить чаю. А заодно — записать все факты. Точнее, именно записать все факты. Пока дело не будет раскрыто — разве можно спать спокойно?.. И за Дору не переживать?..
Керосинка запыхтела, а девушка уселась за стол.
1. Лорелея инсценирует собственную смерть/исчезновение из-за обиды на измену А.Бретта.
2. Берта Дейл и Кларисса Тернер, якобы подруги Лорелеи по клубу, являются одними из многочисленных пассий А.Бретта.
И им, получается, было не обидно, что он их не любил? Странные создания. Лорелея же верила в светлую любовь и все такое? Идеалистка? Ну… такая точно не могла убить даже в наказание, еще и обставить все с розами. Это слишком.
Нутро требовало исключить Лорелею из списка подозреваемых. Тем более, она вряд ли могла задушить бечевкой и не знала про выброшенные Жилем розы. Или знала? Но что с нею стало?..
Кензи постучала карандашом по столешнице, изучая узор на обоях. Это не факт, конечно, только интуиция. Недостаточно. Идем дальше.
3. Джек Джонс, влюбленный в Лорелею безответно (и с таким характером — точно без перспектив), раскрывает ей карты про измену подруг, Бретта, предлагает сделать эту самую инсценировку и всячески помогает.
Классический влюбленный, воздыхатель и несчастная пешка в жизни. Такой убивать не станет, еще и с розами, разве что ради мести за предательство любимой. Но тогда он бы изобрел или нечто собственное, или в панике бы убежал, а не плел им и резал косы да таскал из протухшего ведра розы. Опять же, вряд ли Жиль признался ему, что их выбросил, и на задний двор не впустил бы.
4. Жиль Дидье, также питающий к Лорелее нежные чувства, пускает ее укрыться на чердаке «Паризьен», прячет записку Джонса и выбрасывает розы. Находит оба трупа и не в курсе, как они туда попали. Еще и обманывает, что с ними незнаком.
Обманывал ли?.. Или просто не хотел, чтобы их связали с Лорелеей? Умолчал и про то, что в тот день Лорелея скрывалась на его чердаке — в свете тайного и безнадежного воздыхания это не так ужасно.
Но существовала еще рукопись, и словно в ней и была вся соль.
5. Лорелея пишет готический бульварный роман на основании «розовых статей», отдает рукописи подругам из библиотеки и любимому из издательства ради «продвижения», до того, как узнает об измене.
6. Рукопись № 1, 2 и 3 исчезает.
Стоит проверить, что сталось с рукописью Бретта. И что в принципе в этой рукописи. Спросить редактора?.. Того, что ее якобы прочел. Кензи поставила одну и вторую галочки. Спохватилась — вода уже начала кипеть.
Чай заваривала машинально, как станок на фабрике.
Разве не попыталась бы Лорелея вернуть рукописи? Она бы попыталась. Коль это ее детище, то, на что она возлагает надежды, а попало к отбросам общества…
Кензи тихо засмеялась. Прав был Колин, сказав, что они похожи. Она бы забрала и оставила тех с носом. Лорелея ведь вряд ли считала, что получился у нее «дурной готический роман». Она собиралась издать «шедевр» о нашумевшем.
Но куда она пошла, когда сбежала от Дидье после первого убийства?.. Может быть, именно за рукописью? А может, не сбегала никуда?.. Было ли ей к кому идти?
К… Бретту?.. Который якобы уехал на континент?..
А ведь это была бы хорошая идея! Раз у Александра были ключи от ее квартиры, может, это взаимно? Отличная возможность забрать хотя бы одну рукопись.
Как жаль, что ночь задерживает и сделать сейчас ничего нельзя… Придется ждать, пока она не кончится. Мун зевнула. А вот случиться за это время может очень даже многое. Ее новый столичный мир встал с ног на голову.
А в одежде рабочего удобно — было последней яркой мыслью.
* * *
— Мисс Мун, — суровый надтреснутый голос заставил вздрогнуть всем телом, дернуться, будто провалившись.
От движения затекшей шеей где-то за ушами больно щелкнуло. Кензи сморгнула: миссис Матильда Блер опиралась на трость и внушительно возвышалась по ту сторону стола. Ее работодатель. Ха… всегда такая строгая, сухая в механизме как чувств, так и скелета: улыбка на выхолощенном лице миссис Блер — редкий гость, а осанка и посадка траурного платья безупречны. В ухоженной руке миссис Блер сжимала листок бумаги, а за ее спиной в окне серело дождливое раннее утро; фонари, должно быть, погасили не более четверти часа назад.