Стольников забыл, когда убивал в последний раз. Это никогда не доставляло ему удовольствия, однако и угрызений совести по этому поводу он никогда не испытывал. Потому что убивал всегда на войне. И эти убийства были частью войны. Той, закончившейся для него одиннадцать лет назад.
— Черт бы вас побрал… — поморщившись, процедил он.
Бой длился не дольше минуты, во время его не прозвучало ни одного крика. Если не считать грохота топора, внесшего некоторые изменения в интерьер номера, можно было заявить, что вообще ничего не случилось.
Камуфлировать произошедшее пьяной дракой было все-таки трудно. Непонятно, каким образом один свернул шею второму, после чего второй сломал первому гортань.
«А пусть ищут третьего или группу лиц, которые прикончили этих двоих», — решил капитан.
Он мог оставить все, как есть. Но на ресепшен оставалась ксерокопия его паспорта на имя Евгения Борисова. У него с собой еще два паспорта, один из которых на имя гражданина Украины Никиты Лазарчука. Но если будут опознавать выезжающих из Турции по ксерокопии фотографии, придется туго. Поэтому следовало что-нибудь придумать.
До встречи с Зубовым оставалось почти те же три часа. Езды до Манавгата на такси — пятнадцать минут. За оставшееся время можно снять короткометражный фильм.
Выглянув из номера, Стольников убедился в отсутствии персонала и туристов. Лишь где-то на втором этаже бунгало стучала швабра горничной. И все-таки он не решился тащить трупы в холл.
Саша вышел на балкон, закурил и посмотрел на спаренное с его террасой пространство. Веревка для сушки купальников пуста. Значит, отдыхающие на пляже. Но открыт ли балкон?..
Спрыгнув на землю, он убедился: балкон открыт, и вовсю работает кондиционер. Ну, понятно: здесь живут русские. Теперь нужно действовать молниеносно.
Стольников поднял на плечо первого, спустился с ним на землю, после чего закинул труп на соседнюю террасу. Заволок в номер и уложил на пол. Точно так же поступил и со вторым.
— Мне сегодня невероятно везет, — вытирая пот со лба, проговорил капитан. — Если только за моим ребрендингом не любовался кто-нибудь в окно соседнего бунгало.
Оставалось последнее.
Он вцепился пальцами в наличник двери, ведущей из коридора в комнату, и с треском оторвал.
— Гриша, чем ты там стучишь?
Услышав этот голос, Стольников помертвел.
«В ванной!»
— Гриша?..
— А? — отозвался капитан.
— Чем ты там стучишь?
«Трупами!» — подумал Стольников и, прихватив наличник, быстро покинул номер.
Уже у себя, смахивая ручьи пота с лица, он приспособил наличник на место сломанного. Все номера в бунгало идентичны по цвету и наличию имущества.
Через мгновение услыхал в соседнем номере душераздирающий женский визг.
— Нужно свалить до приезда полиции, — пробормотал Стольников и вдруг поймал себя на мысли, что привычку бормотать вслух, находясь в одиночестве, утратил одиннадцать лет назад. И вдруг она вернулась.
Вытерев пол и приладив кусок плитки к полу, он осмотрелся и нашел место достаточно непохожим на то, где прикончили двоих человек.
Быстро переодевшись и рассовав по карманам документы и деньги, Саша поморщился от боли. Рука хоть и не глубоко, но была порезана.
— Как же тебя спрятать-то? — опять пробормотал он, думая о ране. В конце концов он накинул на перемотанное шортами предплечье рубашку и вышел в холл.
Уже довольно внушительная толпа туристов из разных стран на разных же языках обсуждала случившееся. Постояв рядом пару минут, Стольников развернулся и направился к въезду в отель. Когда он выходил из ворот, мимо него, торопясь к главному корпусу «Астерия элит», торопились две полицейские машины.
— До Манавгата? — поинтересовался он у ближайшего из сидящих в тени таксиста.
— Двадцать евро. Ненормальная цена. Восемьдесят евро. Нормал цена. Шестьдесят евро — убыток.
— Короче, восемьдесят евро?
— Нормал цена!
— Поехали.
Кровь тяжелила повязку. Нужно было добраться до ближайшей аптеки, купить обезболивающее, шприцы и бинты. А пока делать все возможное, чтобы не испачкать машину. Сиде — тесный район. Вести ходят быстро. Так же быстро таксист опишет человека, который отъехал от «Астерия элит», переплатив вчетверо, будучи в крови.
Глава 3
Зубов торговался с турком, пытаясь выкружить разноцветный фонарь на цепочках. Стольников сразу понял, что фонарь Зубову нужен как умирающему ипотека, хотя со стороны могло показаться, что русский седой мужик имеет в кармане двадцать баксов и готов приобрести на них только фонарь ценою в сорок. Заметив Стольникова, Зубов торговаться перестал, закурил и пошел прочь от прилавка. Обнаружив, что клиент утратил желание торговаться, турок согласился на двадцать, но Зубов махнул рукой и пошел дальше. Стольников, осторожно поглядывая по сторонам, направился за ним.