- Предположительный возраст убийцы 25-30 лет, среднего телосложения. Остальные данные уточняются. – скороговоркой закончил диктор и по экрану зарябила реклама.
- Мама, выключи! – сморщилась Валя от громкого крика - рекламировали сладкую газировку, и актёры пели так пискляво, что у Вали свело челюсть.
- Видишь в какое время мы живём Валенька? – сглатывая слёзы тараторила Людмила, заходясь одышкой – Ох, плохо что-то мне, сердце болит. Чувствую плохое что-то. –
Валя помогла матери сесть на стул рядом с собой и успокаивающе похлопала её по ладони.
- Ну что ты, мамочка. Глупенькая. Смотри, там же одних моделей убивают. Молодых, красивых, ну! – Валя говорила и чувствовала, как у неё от этих слов щиплет язык, удивительно, но даже в этой ситуации ей стало обидно, что она такая, какая есть. Ей всегда это было обидно, когда особенно разговор казался мужчин и женщин, но она тщательно скрывала это.
- Ну? – не понимая моргала Людмила – Ты как раз такая! Молодая! Красивая! – не унималась мать, она привстала со стула, а потом упала на него обратно, тяжело кашляя.
Валя звонко засмеялась над маминой глупостью.
- Куда уж мне! Ой, мамочка моя ты любимая, единственная. – Валя крепко обняла маму за плечи и отвернула в сторону лицо, чтобы та не увидела её слёз.
- Ничего ты не понимаешь, Валенька. – бормотала Людмила, успокаиваясь в объятиях дочери – Ты очень-очень красивая, гораздо красивее этих моделей. Вот увидишь… - и она вдруг замолчала, с тоской задумавшись о чём-то своём, никому не ведомом.
Глава 6 Эволюция убийцы
Дни потекли, как струи воды с шеи и рук, они неслись быстро, легко, принося удовольствие. Захватывающие месяцы и события. Вадим полностью погрузился в своё новое дело. Дело, для которого он был рожден.
Первое убийство принесло ему эйфорию и облегчение. Он целую неделю ходил, мурлыча себе под нос весёлые песни, открыто улыбаясь прохожим и коллегам. Картина с кабаном больше не тревожила его, и он быстро завершил работу над ней. Гогочущий Роман хвалил юного подавана и всё удивлялся его работоспособности, а Вадим тихо посмеивался про себя, думая о том, что, если бы недалёкий начальник знал. Если бы хоть одна живая душа знала о том почему его настроение такое воздушное… Даже интересно, чтобы тогда случилось с их зелёными рожами? Какой ужас бы перекосил эти невзрачные лица. От этих мыслей Вадиму становилось ещё слаще.
Несколько раз, на улице, он подходил к полицейским, притворяясь туристом незнающим дороги. Он заглядывал им в глаза, улыбался, даже пожал одному руку. Это было так смешно.
Восторг улетучился довольно быстро, не прошло и трёх дней. Умиротворение держалось чуть дольше, около недели, а вот состояние «я всех одурачил» подстёгивало еще две недели. Но эти две недели Вадим внимательно наблюдал, как медленно и неукротимо в нём растёт напряжение.
Оно волнами накатывало на него, затем отступало. Но для того лишь, чтобы с новой силой подняться до горла, чтобы свело челюсти и сбилось дыхание. Это угнетало его. Вадим понял, что убивать – это лучшее из возможных занятий. И он бы, если бы узнал об этом раньше, занялся бы этим ремеслом сам, без сомнения. Но вот это напряжение, этот гнев, острая раздражительность, от которой на ровном месте мог случится психоз – Вадим уже разбил несколько тарелок дома, оборвал обои в коридоре, пнул, а затем догнал и задушил бродячего кота в парке, благо была ночь, и никто не увидел его, но всё-таки.
«Неужели невозможно просто наслаждаться? Необходимо и страдать?» - Вадим записал это в своей записной книжке и ему стало ещё гаже, и ощущение пустоты породило желание броситься прямо сейчас бежать, ловить, душить, до хруста в ладонях. В глазах у охотника помутнело, и он вспомнил молочно-белое тело на асфальте и облизнулся.
Вадим сделал попытку снова. Два вечера подряд он ходил по центру города в поиске. Но всё было тщетно. Девушки вокруг одна уродливее другой, ходили стайками, хихикали, громко болтали на скамейках, томно вздыхали за стойкой у бара, сжимая худыми пальцами холодные стаканы. Ни одна не привлекла его. Не тот нос, не тот взгляд, кривые ноги, выдвинутая нижняя челюсть, слишком крупный круглый лоб, но самое ужасное прыщи. Россыпь красных, воспалённых, наполненных гноем прыщей, повсюду, везде, то на подбородке, то на обеих щеках, словно следы от пощёчин. Вадим всё больше злился. Он нахамил официанту в последнем кафе, в котором ему пришлось торчать целую вечность и бросил в него меню. Воздух на улице стал сырым и по-зимнему холодным. Вадим поглубже спрятал шею в шарф, закурил возле входа в метро.
Рассматривая прохожих, быстро запрыгивающих в переход, Вадим вдруг понял, что искать надо не здесь. Не среди усталых работяг и нищих студентов, портящих желудки фастфудом. Искать надо там же, где он нашёл её.