Он решил подождать еще немного, сгорбившись над рулём, он посмотрел в приложении сколько накрутил денег, оказалось набежала кругленькая сумма! Чертов каршэринг. В следующий раз он возьмёт тот, что не по времени, а по километрам. Вадим посмотрел назад на тело, с раскинутыми руками.
Время было два часа ночи, когда Вадим всё же решился приволочь Надин в квартиру. Он застегнул её, положил руку на плечо и пытался сделать вид, что она пьяная, а он просто ведёт её домой. Но когда он заполз с ней в подъезд, он выбился из сил, уронив тело на коврик. Лифт внезапно заскрежетал, поднимаясь наверх, кто-то собирался спустится и застать Вадима с трупом девушки. Вадим всхлипнул и на одной силе воли закинул безжизненной тело на плечо, преодолел небольшую лестницу и спрятался за поворотом. Из лифта вышел мужчина средних лет, пьяный, в спортивке и домашних шлёпках. Он пошатываясь вышел, не обратив внимания на охотника. Вадим дотащил Надин до лифта. Потом до квартиры. Ему везло, как никогда в жизни. Никто не вышел на шум, никто не встретился ему по дороге, никто до сих пор не знал, чем он занят. Хотя совершал он страшные дела, такие, о которых бы только и делали, что трубили в новостях.
Надин научила Вадима многому. Кроме сексуального удовлетворения, которое продолжалось еще два раза за ночь, она подсказала охотнику, что негоже таскать трупы домой, что нужно место. Тихое, неприметное, подальше отсюда. Скорее всего гараж. Арендовать гараж без машины будет трудно, да и тратится на арендованные тачки дорого. Вадим хотел развернуться по-крупному. Он вспомнил, что мечтал о собственном убежище с детства. Только тогда это убежище было пещерой на необитаемом острове, где он пишет картины и живёт в одиночестве, точно Робинзон. Теперь же Робинзону хотелось не просто писать картины, а портреты. Надин была чудесным учителем, Вадим зарывался в её волосах лицом, руками и членом. Утром он позвонил Роману и снова отпросился, Роман не возражал. Было решено найти гараж и забрать у матери машину. Как раз у них одна стояла без дела, за городом. Широкий багажник и просторные задние сидения. Вадим снова облизнулся. Он смачно лупанул по животу девушки, со звоном и засмеялся. Ему нравилась её покорность, он мог сделать всё, что хотел с ней, с её телом. Она не сопротивлялась, не отвергала его, молчала. Она не считала его странным и опасным, как считала мать. Вадим скорчил гримасу отвращения. Он знал, что Марианна боится его. Но почему не понимал. Мама всегда была старательна, она водила его на кружки, отдавала в спорт, общалась с ним, но чем старше он становился, тем холоднее и отстранённее была она. Вадим разозлился на себя за то, что портит такой чудесный день унылыми воспоминаниями.
На следующее утро Вадим договорился по телефону с матерью, что заберёт машину, она была удивлена, но не стала ничего спрашивать. Вадим оставил труп Надин дома, в кровати, как оставляют своих любовниц романтические герои. Вечером измотанный дорогой за город и обратно он убедил себя, что пора прощаться. Надин смотрела в потолок и ей было всё равно. Последние лучи заката падали на её кожу и Вадим понял, что должен запечатлеть это. Сфотографировать? Возможно. Но ему хотелось красоты. Той красоты, которую он любил больше всего. Он сбросил усталость и нырнул в шкаф за красками. Ему нужен был только цвет. Остальное он сделает уже потом, когда избавится от тела. Он взял маленький квадрат картонки, покрытой грунтом. Таких заготовок у него было полно дома, кисть с синтетической щетиной, пару тюбиков масла и быстро замешал цвет. Сравнил, нет, не хватало чуть охры. Еще замешал, сравнил, каплю синего. Вот! Точное попадание. Вадим приложил к груди Надин квадрат с получившимся молочно-розовым пятном и улыбнулся.