- Здесь мы и остановимся, - стал притормаживать я.
До обеда было ещё много времени, от Переславля-Залесского мы ехали всего полтора часа, и, устроившись в номере, тут же отправились пешком в Спасо-Яковлевский монастырь. Шли молча, я почему-то в душе ощущал какое-то возвышенное торжественное чувство, как перед каким-то важнейшим для моей судьбы событием. Перед воротами Тоня надела на голову одноцветный серый платок, перекрестилась и низко поклонилась. Я заметил, что была она в это время чрезвычайно серьезна, и тоже быстро перекрестился вслед за ней.
Вошли в любовно ухоженный двор монастыря с зеленым подстриженным газоном, с молодыми елочками вдоль выложенных коричневой брусчаткой чистых дорожек, ведущих к пятиглавому собору меж цветущих кустов белой гортензии, алых роз, ярко оранжевых лилий, розовых флокс и других ухоженных цветов. Центральная глава собора, большой золотой купол, возвышалась в окружении четырех куполов поменьше с золотыми звездами, разбросанными по синему фону. Это и был собор Святой Анны.
Народу во дворе монастыря было немного. Из открытых дверей Дмитровского собора негромко доносилось возвышенно-печальное пение. Празднично, ослепительно ярко белели на солнце свежевыкрашенные стены собора с величавыми колоннами у входа, внушительно возвышался над всем монастырем величественный зеленый купол. Но несмотря на ясный солнечный день, на сияющие великолепные соборы и колокольню, на яркие цветы сада, средь которых шли мы, не было в моей душе светлого чувства, показалось на миг, что в самом воздухе монастыря разлита какая-то печаль, может быть, этому способствовал резкий сладковатый запах свежескошенной травы газона, и я почувствовал непонятное томление, тревожное ожидание чего-то непонятного.
Мы прошли по дорожке мимо небольшой часовеньки над святым источником посреди сада к собору Святой Анны, возле которого было совсем безлюдно. Я подергал за ручку дверь собора. Она была заперта на замок. Я разочарованно оглянулся на Тоню. Торопились, спешили и всё зря. Мы постояли возле двери и направились к Дмитровскому собору, откуда доносилось пение. Пока мы шли к нему, пение прекратилось, в дверях собора показались люди. Они выходили на паперть, крестились, спускались по невысоким ступеням на площадь, шли мимо нас. В саду монастыря сразу стало многолюдно, у святого источника образовалась небольшая очередь.
Тоня вдруг воскликнула радостно:
- Смотри!
Глядела она с улыбкой на монаха в черных подряснике и скуфье. Когда я поднял голову на него, тот обернулся к нам спиной лицом к выходу из собора и трижды перекрестился, каждый раз низко кланяясь. Я с недоумением взглянул на Тоню, что ее так удивило и обрадовало.
- Смотри, смотри! – повторила она.
Монах повернулся к нам лицом и стал спускаться по ступеням вниз. Несмотря на заросшее русой бородой лицо монаха и длинные волосы, выбившиеся из-под черной скуфьи, я его узнал сразу.
- Витя! – воскликнул я.
Монах вскинул голову, заулыбался и быстро зашагал к нам. Да, это был Виктор Перелыгин, наш одноклассник. Мы обнялись. Потом Виктор повернулся к Тоне, а она вдруг сложила свои руки крестом ладонь на ладонь перед ним и поклонилась ему, говоря с почтением и смирением в голосе:
- Благословите, батюшка!
Мне показалось это нелепым, смешным. Я еле удержался, чтоб не рассмеяться, поиронизировать, превратить в шутку ее обращение к однокласснику. Какой Витя батюшка для Тони! Ведь он сидел в классе позади нее и не раз, играя, дергал ее за длинные косы. А Виктор переменился в лице, стал серьезным и перекрестил склонившую перед ним голову Тони с молитвой:
- Бог благословляет. Во имя Отца, и Сына и Духа Святого!
Тоня как-то торопливо схватила руку Виктора и поцеловала ее в тыльную сторону ладони. Я ещё больше поразился, глядя на свою жену, и на мгновение показалось, что эта женщина в сером платке, склонившаяся для поцелуя руки монаха, незнакома мне. Я почему-то почувствовал себя неловко, будто невольно оказался свидетелем какой-то чуждой мне интимной сцены.
Когда Тоня выпустила руку Виктора, тот взглянул на меня с прежней улыбкой.
- Паломники?
Я ответил шутливо в тон ему:
- Приехали на богомолье, а храм закрыт!
- Почему? Заходите, - указал монах на вход в собор.
- Нам этот нужен, - глянул я на собор Святой Анны.