— А как, по-вашему, беременность получается? — уточнила. Рассмеялась менеджеру в лицо: — Непорочно трахают, что ли, ваших покупательниц? У меня зато все прозрачно. Вот секс, вот живот, — ткнула на слоненка.
В общем, уж не знаю из-за длинного языка или порочного видео, но осталась я без контракта и денег.
Впрочем, чуть позже появились другие варианты.
— Аня, смотри, твой муж, — выпаливает Диана.
Поднимаю глаза и действительно вижу Максима. Он заходит в кафе с дочкой на руках, оглядывается, находит меня. Подскакиваю и спешу к ним!
Вита подпрыгивает, тянется, а у меня такое счастье, что словами не описать! Любая, даже крошечная разлука с дочерью — это пытка. Не думала, что когда-то смогу так сильно любить. И что любовь эта будет взаимной.
— А где моя девочка? Где мое солнышко? Звездочка сладкая! — Беру Виту, прижимаю к себе, та сразу начинает беспокоиться, ерзать. Я обращаюсь к Максиму: — Привет. Она ела?
— Заявила, что, если мне надо, я сам могу поесть из той бутылки, что ты оставила. Юной леди такое не в кайф.
Смеюсь.
— Вообще отказалась? Тогда она же голодная, Макс.
— И не только она, — усмехается муж. — Эти три часа были длинными. В следующий раз я привезу орущего ребенка к тебе на съемку, Аня, — говорит строго.
Я делаю вид, что не тушуюсь от его голоса.
— Хорошо. Спасибо тебе, — благодарю искренне. — Пообедаешь с нами? Мы только сделали заказ.
Максим смотрит на часы.
— Да, успеваю. Привет, Диана.
— Добрый день, — улыбается та, мгновенно оробев.
Он по-прежнему одинаково действует на всех моих подруг, и если раньше это вызывало горячую ревность, то теперь — больше сухое раздражение. Сколько можно кипеть? Надежда его очаровать давно испарилась.
Присаживаемся за стол. Я отворачиваюсь, прикрываюсь пеленкой и прикладываю дочь к груди.
Максим мажет по нам глазами, чуть сжимает зубы и берет меню. Ему не нравится, что я кормлю Виту в общественных местах, еще меньше — что езжу на работу и участвую в съемках. Спорить с ним трудно, но другого выхода нет: если я не буду учиться и работать, навсегда останусь домашней зверюшкой, как Луна, которую в свободное время он не против погладить.
Нам приносят блюда, Максим принимается за еду, Диана тоже ковыряет вилкой в тарелке.
— Чуть не забыл, твоя мама звонила, — произносит Максим. — Слушай, Ань, она зовет меня теперь исключительно «господин Одинцов». Давно в нашей семье взялись эти низкопоклоннические вещи?
Он сказал «в нашей семье», потому что мои родные теперь тоже к ней относятся. Говорю же, клан.
— После вашей ссоры, когда Вита родилась. Вообще-то уже полгода.
— Да? — хмурится он. — В тот момент меня повысили до господина?
Диана смеется, я тоже улыбаюсь. Пожимаю плечами.
— Или понизили? Она ведь тем самым дает понять, что я ей не нравлюсь, — догадывается мой образованный муж.
— Что ты недалекий высокомерный сноб, — подсказываю я.
— Вот как.
Прыскаю.
— Прости. Ты же знаешь маму. Либо делаешь, как она скажет, либо становишься недалеким.
— А что случилось? — спрашивает Диана.
— После родов мама приехала помогать с Витой. Первый месяц был тяжеленьким, дочка родилась раньше срока и была совсем крошкой. У нее не было сил сосать молоко, я таскалась с этими молокоотсосами, пытаясь наладить процесс. Мама же вынесла мне весь мозг, и когда Максим в очередной раз приехал с работы, а я в слезах, он просто взял ей билет обратно.
— Ничего себе!
— Мама прожила у нас пять дней и больше с тех пор не приезжала ни разу. — Опускаю глаза и добавляю с легкой улыбкой: — А Максим из любимого зятя превратился в господина.
Макс тем временем успевает доесть салат. Смотрит на дочку и расплывается в улыбке. Вита налопалась и сидит у меня на коленях, крутит в руках погремушку. Поймав взгляд отца, улыбается, а потом визжит от радости. Тянет ручки.
— Вита, погоди, дай папе поесть. Он только сел.
— Все нормально. — Максим поднимается и берет дочь. — Поешь сама, тощая стала, одни глаза и ноги, — отчитывает меня беззлобно. Возвращается на свое место. — То ли дело вот эта булочка, да? Вот это щеки, идеальной формы. — Он наклоняется и зацеловывает Виту в шею, та снова визжит от восторга.
Любит его. Очень любит.
В груди сладко ноет тут же. Я смотрю на этих двоих и не могу проглотить кусочек курицы, который до этого жевала. Не могу привыкнуть. Не получается. Каждый день вижу, как Макс с дочерью возится, и каждый раз до слез прошибает. Все опасаюсь подвоха, какого-то сюрприза неприятного.