Солнечный ветер в лицо смял и практически уничтожил омерзительное чувство страха, которое возникло на полутемной лестничной клетке. Это недавнее прошлое казалось кошмарным сном, не более того. С каждой минутой нашей поездки страх размывался, как песок от ударов волн, пока вовсе не исчез. Разумеется, мы с Евгенией обсудили это гадкое происшествие, и пришли к выводу, что некто то ли грязно шутит, то ли все это случайность.
- А может, ты все-таки кого-то обидела, Маша? - спросила Женя Смертельно.
- Кого?
- Какую-нибудь топ-модель. Начинающую.
- Лягнула одну, помнишь, я говорила, - сказала. - Но так все делают.
- Что делают?
- Лягаются.
- Лягаются только лошади, - усмехнулась сестра.
- А топ-модели те же лошади, - глупо парировала.
- Лошади, - передразнила Женя. - А от дохлой кошки такие визги.
- "Визги"... - обиделась.
И хотела рассказать о своих неприятных ощущениях, когда темная лохматая суть заполнив мою душу, заставила вдруг вспомнить случай из недалекого дивноморского прошлого, когда я вынуждена была применить тот злосчастный йоп-чаги, из-за которого голова противника, чуть-чуть не лопнула, как астраханский переспелый арбуз, да передумала, вовремя осознав, что сестра бы меня не поняла.
На этом обсуждение мелкого происшествия закончилось - и я, подставив лицо под солнечный ветер, врывающийся в машину, принялась очищаться от невнятной нечисти.
Когда наша вольвистая колымыга вырвалась из пут Садового кольца и помчалась по широкому Ленинскому проспекту, я почувствовала, будто нахожусь на легкой и свободной волне, которая мчит меня на теплую отмель залива, облитую золотом нашей дневной звезды. Оказаться бы сейчас на прокаленном рыжем песочке, валяться на нем, как плод манго, и ни о чем не думать.
Нет, "манговая" жизнь, наверное, не по мне - не хочется быть просто красивым растением, я должна обрести себя. Если кто-то сознательно решил "обломать" меня, то готова бороться. Я слишком расслабилась, посчитав, что успех и удача сами падут к моим ногам. Нет, пока под моими ногами дохлые кошки...
- Скоро подъезжаем, - говорит Евгения, тем самым, отвлекая меня от самой себя.
- Красиво здесь, - говорю, глядя на лесные массивы, насыщенные влажным малахитовым цветом.
- Красиво, как в сказке, - соглашается сестра.
Потом наш автомобильчик съезжает на бетонное полотно, пропадающее в елях. Я вдыхаю их смолистый запах и смеюсь: маскировочка, хотя такое подозрение, что агенты НАТО так и ползают меж деревьев.
- Веселишься, - на это говорит Женя. - А дело серьезное.
- Какое дело?
- Научиться себя защищать.
От её слов у меня почему-то пропадает желание шутить. Между тем наша машина подкатывает к воротам, у которых стоит будочка, выкрашенная в зеленый защитный цвет. Из неё выходит щеголеватый офицер с лицом спивающегося сапожника.
- Заблудились, дамочки? - смотрит с добрым рабоче-крестьянским прищуром.
- Мы на стрельбище, - говорит Женя и отмахивает какой-то книжечкой цвета бордо.
Офицер искренне удивляется, глядя в удостоверение, потом козыряет и после несколько секунд ворота автоматически открываются: путь свободен, и мы въезжаем на запретную территорию, огороженную высоким бетонным забором, поверх коей вьется колючая проволока.
- А что ты ему показала? - интересуюсь.
- Что надо, - улыбается Евгения. - Какая же ты любопытная, Маруся.
- Только не говори, что ты агент национальной безопасности?
- Я лучше помолчу.
- Колючая проволока, - замечаю нелогично.
- Ага. Анекдот по теме, - отвечает сестра и рассказывает: - "Попадает на небо душа. Испуганно по сторонам: "Ой-ой, где это я?" "В раю", слышится голос ангела. "А почему вокруг концентрационная проволока?", удивляется душа. "Р-р-разговорчики в раю!"
Я смеюсь: хороший анекдот, значит мы в раю? Почти, отвечает Женя и тормозит "Вольво" на стоянке, где находится ещё автомобилей двадцать.
- Ой, - говорю. - А эту машинку я знаю, - указываю на ржавую малолитражку, рядом с которой мы остановились.
- Не удивительно, - отвечает Евгения. - Это драндулето сестер Миненковых.
Я открываю рот от удивления: Миненковы? Какая сила их сюда загнала? Вид у меня крайне дурацкий - и сестра жалеет меня, объясняя, что сестры Алла и Галя являются штатными сотрудницами ЧОПа, то бишь Частного Охранного Предприятия "Грант". Это сообщение подвергает меня в шок - не может быть, какой ещё ЧОП?
- Почему же не может быть? - удивляется Женя. - Это такая же работа, как работа ткачихи, продавщицы, санитарки. Разреши не продолжать список.
- И чем они занимаются? - не унимаюсь.
- Это военная тайна, - отмахивается Евгения. - Будь проще, Маша. Пошли.
- Куда?
- На звуки...
Наконец, выбравшись из машины, обнаруживаю себя на территории дома отдыха. Так мне показалось - дом отдыха: аккуратные дорожки, цветочные клумбы, двухэтажное здание с балконами, напоминающие приморские курятники для отдыхающих. Правда, глухие звуки, доносящиеся из глубины леса, нарушали всю эту блаженную идиллию.
Подчиняясь указателю, мы идем по бетонированной дорожке - и с каждым нашим шагом звуки выстрелов усиливаются.
Приближаясь к стрельбищу, успеваю поразмышлять о том, что все мои желания выполняются буквально. И даже чересчур выполняются. Хотела стать манекенщицей - пожалуйста: принимают меня одну в двух лицах. Не успела заикнуться о желании научиться стрелять - пожалуйста: марш на боевой рубеж!
Наше появление в бетонном ангаре произвело определенный эффект. На молодых людей. Они были похожи друг на друга, будто вышли из одного инкубатора. Большинство из них стояло в отдельных кабинках, их уши были зажаты огромными наушниками; они, люди, конечно, держали на вытянутых руках пистолеты и, прицеливаясь, нажимали на курки. Вдали темнели фанерные фигуры - это были мишени. На их безликих "ликах" светлели бумажные листы. Те же, кто наблюдал за стреляющими, сразу переключили внимание на нас, таких беспечных и праздных. Улыбаясь нам, как родным. Кроме, разумеется, сестер Миненковых. Они в кислотных спортивных костюмах буднично и вяло отмахнули нам, продолжая рассматривать листы с пулевыми отверстиями, словно весь смысл жизни заключался именно в этом.